Психология и душепопечительство — ПОСИДЕЛКИ С ПАСТОРОМ

Введение

Каждый человек в той или иной мере психолог. Иначе было бы невозможно общение между людьми – мы не понимали бы друг друга, не понимали бы и самих себя. Возможно, какую-то информацию мы могли бы передать, но живое человеческое общение – это не только передача сухой информации, но, прежде всего передача чувств. Мы хотим сказать кому-то, что любим его, кто-то нам просто симпатичен, с кем-то мы желаем дружить, ну а кому-то стоит держаться от нас подальше. Во всех этих случаях мы рассчитываем, что сможем передать свои чувства, и люди нас поймут. Нам необходимо воспитывать детей, нам необходимо бывает распознавать неискренность и прямой обман, когда кто-то желает использовать нас в собственных целях – это уже другой уровень применения психологических знаний. Наконец, нам нужно уметь держать себя в руках в трудной ситуации, помочь другому справиться с горем, страхом, или помочь победить грех, исходящий «извнутрь, из сердца» и для этого уже требуются особые мудрость, чуткость и опыт. Всё это – применение психологических знаний на «бытовом уровне».

Многим людям свойственно считать себя тонкими психологами, потому что им кажется, что они понимают происходящее в глубине души другого человека. Как заметил Адлер: «Большинство людей гордятся тем, что в совершенстве владеют умением понимать природу человека, и были бы оскорблены, если бы кто-нибудь поставил под сомнение их компетентность в данной области, предложив им проверить свои знания на практике. Однако те, кто всерьёз желает понять природу человека, как правило, узнавали, чего на самом деле стоят другие, через сопереживание либо в ходе собственных жизненных кризисов, либо наблюдая за кризисами других и отождествляя себя с ними» [4, с. 10].

Мы же хотим показать, что психология – это не просто накопленные знания о человеческой природе и опыт отдельных «бывалых людей» — это наука, и даже семейство наук, находящих применение, как в светском обществе, так и в церкви.

Сперва мы поговорим о психологии в целом, как о науке, далее мы обратим более пристальное внимание на то, что обыкновенно называют психоанализом (хотя, если быть точными, психоаналитики – это представители лишь одной школы – Фрейда) т. е. мы поговорим о Психологии Личности. Мы рассмотрим утверждения отдельных представителей психологии личности т. к. охватить всё не представляется возможным и целесообразным.

Кому-то может показаться, что психологии уделено чрезмерное внимание. Психология как сугубо светская гуманитарная наука не приветствуется в наших церквях. Ведь «духовный судит о всём, а о нём судить никто не может» (1Кор 2:15), да и «кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём?» (1Кор 2:11). Апостол Павел ведь, был образованным человеком, а Евангелие проповедовал «не в премудрости слова, а в явлении духа и силы» (1Кор 2:1-5). К чему же нам тогда наука, созданная «слепыми вождями слепых людей» для того, чтобы помочь им разрешить их проблемы, но без того, чтобы привести их к Богу?

Всё это серьёзные доводы, хотя часто они выдвигаются для оправдания людьми своего невежества. Но, поскольку «духовный судит о всём» — мы и будем рассуждать о психологии с евангельской позиции, ведь часто верующие боятся психологии, опасаясь, что узнают о человеческой природе то, что не согласуется с их нетвёрдой верой. Вот мнение психолога, не являвшегося христианином, Карла Густава Юнга, с которым невозможно не согласиться: «По-моему, вера не исключает мысли (являющейся сильнейшим орудием человека). К сожалению, многие верующие, похоже, так боятся науки (в том числе и психологии), что не замечают великих психологических сил, извечно властвующих над людскими судьбами» [5, с. 92].

Поэтому мы, познакомившись близко с психологическими теориями личности и с их методами помощи людям, рассмотрим библейское душепопечительство. Нас интересует как сам процесс и составляющие душепопечительства, так и то, в особенности, что мы можем заимствовать из психологии, чтобы служение душепопечителя было более богатым и действенным, но и не перестало быть подлинно библейским. Нам нужны мудрость и чуткость в данном случае для того, чтобы не бежать от психологии фанатично, и высокомерно отрицая незнакомую науку, и даже не пытаясь разобраться в ней; но и не бежать в психологию, убедившись, что во многом позиции её ведущих представителей отличаются от библейской.

1 Психология и её разделы

1.1 Семейство психологических наук

Тема настоящего раздела была уже намечена во введении. Мы будем говорить о психологии как о науке и о том, какие самостоятельные разделы в ней существуют.
А.Г. Маклаков показывает различие, существующее между бытовыми психологическими знаниями, которые все мы накапливаем в большей или меньшей степени, и знаниями научными [см. 1, с. 22-23]. «Во-первых, житейские психологические знания конкретны, привязаны к конкретным ситуациям, людям, задачам. Научная же психология стремится к обобщению, для чего используются соответствующие понятия» [1, с. 22]. То есть, на основе общих данных мы можем делать умозаключения о частных случаях, а наши знания систематизированы, используется точный научный язык, благодаря чему реализуется ещё одно отличие:

«Как правило, знания житейской психологии передаются с большим трудом, а часто эта передача и вовсе невозможна. В то же время в науке знания аккумулируются и передаются намного легче» [1, с. 22].

Ещё одно отличие (преимущество): «Житейские психологические знания носят интуитивный характер… В отличие от этого научное познание основано на эксперименте, а полученные знания вполне рациональны и осознаваемы» [1, с. 22]. Этот довод не имеет абсолютного характера. Мы увидим, как много интуитивного и недоказуемого в психологических теориях личности (в особенности это относится к теориям Фрейда и Юнга). Но и к этим теориям, тем не менее, выдвигается требование верификации, т. е. подтверждение в лабораторных условиях и повторяемость результатов.

«В четвёртых, научная психология располагает обширным, разнообразным и подчас уникальным фактическим материалом, недоступным во всём объёме ни одному носителю житейской психологии» [1, с. 23]. Люди обращаются к служителю церкви с разнообразными проблемами и в считанные минуты ему необходимо сориентироваться и дать необходимый совет. Но возможно, аналогичной проблеме учёные посвятили годы исследований. Преступно пренебрегать богатейшим материалом, который может помочь людям, находящимся в нужде.

Психология имеет свои научные методы. Психология личности использует: изучение клинических случаев (анамнез), корреляционный анализ и эксперимент [2, с. 56-98].

Изучение клинических случаев – это наблюдение за конкретными людьми, обратившимися за помощью. Это изучение их биографии, отношений с родственниками, хода лечения. Это наиболее субъективный метод исследования.
Корреляционный анализ – это анализ зависимостей (например, зависимость между количеством сцен насилия, просмотренных по телевизору детьми и их агрессивностью). Корреляционный метод – это, прежде всего анализ статистических данных. Широко используются тесты и интервью, в которых предусматриваются способы защиты от необъективности.
Эксперимент – это проведение исследования, при котором на экспериментальную группу людей оказывается определённое воздействие. При этом результат сравнивается с результатом контрольной группы, на которую в тех же условиях воздействия не оказывалось.

Полученные в исследованиях данные строго проверяются, прежде чем их назовут научной теорией. «Это и отличает науку о людях от случайных наблюдений или простого высказывания того или иного мнения» [2, с. 59].

Если мы взглянем на историю психологии – то увидим то же стремление к точности и объективности: «Ещё в 1835 г. вышла в свет книга создателя современной статистики А. Кетле «Социальная физика». В этой книге он, опираясь на теорию вероятностей, показал, что её формулы позволяют обнаружить подчинённость поведения людей некоторым закономерностям. Анализируя статистический материал, он получил постоянные величины, дающие количественную характеристику таких человеческих актов, как вступление в брак, самоубийство и др. Эти акты ранее считались произвольными… Впоследствии были открыты законы, связывающие силу ощущений человека с выраженными в физических единицах стимулами, воздействующими на организм [впрочем, это имеет отношение не к психологии личности, а, скорее, к общей психологии]. К ним относятся законы Бугера-Вебера, Вебера-Фехнера, Стивенса, представляющие собой математические формулы, при помощи которых определяется связь между физическими стимулами и ощущениями человека, а так же относительный и абсолютный пороги ощущений. Впоследствии математика широко вошла в психологические исследования» [1, с. 31-32].

Теперь следует уточнить, о какого рода психологии мы будем говорить. Существует общая психология, которая рассматривает психические процессы (ощущения, восприятия, память, воображение, мышление, речь и др.), психические состояния (сон и бодрствование, аффекты и т. п.) и психические свойства личности (способности, мотивация, темперамент, характер). Существуют педагогическая психология, без которой мы не знали бы, как сформировать учебный материал, чтобы он мог быть усвоен, как эффективно преподать его, возрастная психология «изучающая закономерности этапов психического развития и формирование личности от рождения до старости» [1, с. 65], социальная психология, рассматривающая закономерности общения и взаимодействия людей и групп и другие отрасли психологии, как, например, медицинская, космическая, инженерная и т. п. [1, с. 62-68]. Мы будем говорить о психологии личности, которая и имеет многочисленные точки соприкосновения с христианским душепопечительством, является, так сказать, душепопечительством светским.

1.2 Приемлемость психологии в христианской жизни

После знакомства с изложенным материалом может создаться впечатление, что мы имеем дело с сухой, чисто интеллектуальной наукой, и непонятно, как она сможет помочь человеку в конкретной нужде. Но психологическая помощь (даже если речь идёт о неверующих людях) это ещё и живой и глубокий контакт с пациентом, это искусство понимания. Вот мнение выдающегося психолога начала ХХ века А. Адлера: «Наш основной подход должен быть таким: как можно полнее отождествлять себя с каждым внешним проявлением души человека, проецировать себя на неё и разделять радости и печали других людей примерно таким же образом, каким хороший художник-портретист запечатлевает на холсте не только внешность, но и сущность изображаемого человека» [4, с. 10]. «Итак, в виду несостоятельности нашего образования постичь природу человека под силу лишь некоторым категориям людей. Среди них немало раскаявшихся грешников; либо тех, кому довелось барахтаться в опасном водовороте собственных мыслей и чувств, и кто едва не утонул в своих многочисленных ошибках и заблуждениях, прежде чем выбраться на твёрдую почву; либо тех, кто стоял к подобному водовороту настолько близко, что ощутил, как он его затягивает. Разумеется, могут этому научиться и другие, особенно если они наделены даром отождествления себя с другим человеком, даром эмпатии, однако лучший способ понять человеческую душу – пережить все её страсти самому. Следовательно, раскаявшийся грешник в наши дни должен цениться не менее высоко, чем во времена основания великих религий. Он стоит куда дороже тысячи праведников. В чём тут дело? Представьте себе человека, который сумел возвыситься над жизненными трудностями, выбрался из болота и научился достойно вести себя неблагоприятной ситуации и извлекать из неё уроки. Он правильно понимает хорошие и дурные стороны жизни. Никто не может сравниться с ним в этом понимании, во всяком случае – не праведники, которые видели лишь хорошую сторону» [4, с. 14-15].

Рассматривая различные теории психологии личности, мы встретимся с утверждениями, неприемлемыми для христиан. Значит ли это, что и психология как наука неприемлема? Здесь мы должны понять, что имеем дело с четырьмя видами информации:

Научные данные, факты, другими словами – гигантская база данных из наблюдений и экспериментов, статистические данные и, даже, расчёты, способные обогатить наш опыт.
Модели. Модель отображает, скорее, принцип и результаты действия какого-либо механизма, а не сам этот механизм.
Гипотезы и истолкование собранного материала.
Методики терапевтической практики.

У нас нет необходимости выдвигать гипотезы. Мы стоим на авторитете Библии. И мы можем оценивать гипотезы с позиции этого авторитета. Мы можем и должны давать своё толкование фактам. Это чрезвычайно важное утверждение, к которому мы будем возвращаться по мере знакомства с психологическими теориями личности: мы должны отделять факты от гипотез, и должны уметь давать своё истолкование фактам, описываемым учёным, потому что учёный неизбежно интерпретирует факты субъективно, в зависимости от философской позиции, личного жизненного опыта и пристрастий. Мы можем отделять философскую сторону учения некомпетентных в духовных вопросах основателей психологических школ от собственно прикладной психологии и использовать её, обогащая библейским пониманием духовной жизни.

2. Направления в психологии личности. Основные положения. Методика помощи.

2.1 Школа психоанализа Зигмунда Фрейда

2.1.1 Классический психоанализ

В определённом смысле Фрейд считается родоначальником психоанализа. Хотя он не был действительно первым, прежде него исследования проводили Брейер, Шарко, вклад Фрейда в науку настолько велик, что, как говорят Хьел и Зиглер, «Трудно дать оценку современным теориям личности, не отдав должного признания теории Фрейда. Независимо от того, признаём мы или отвергаем какие-то (или все) его идеи, невозможно оспорить тот факт, что влияние Фрейда на западную цивилизацию ХХ века было глубоким и прочным. Можно утверждать, что во всей истории человечества очень немногие идеи оказали столь широкое и мощное воздействие» [2, с. 106].

Фрейд и Брейер занимались лечением больных истерией, когда заметили, что если удаётся восстановить в сознании больного обстоятельства, ставшие причиной истерии – он избавляется от многих её симптомов. Таким образом, постепенно восстанавливая события психику больного можно совершенно «вычистить». Такой метод лечения Фрейд назвал «катартическим». Сложность состояла в том, что больной не помнил этих событий, почему их и приходилось восстанавливать. Сначала Брейер, Фрейд и Юнг пользовались для этого гипнозом: «Если больная с выражением аффекта вспоминала в гипнозе, по какому поводу и в какой связи известные симптомы появились впервые, то удавалось совершенно устранить эти симптомы болезни» [3, с. 8]. Впоследствии, Фрейд, как и Юнг отказались от применения гипноза т. к. он исключал свободное сотрудничество пациента, не всегда был возможен, и давал быстрые, но ненадёжные результаты [3, с. 16; 5, с. 53].

События жизни больного, приведшие к истерии, были забыты или «вытеснены» из его сознания, но продолжали влиять на его поведение и эмоции. Для того чтобы освободить человека от этого влияния, их нужно было восстановить в сознании, обсудить с пациентом, и научить его по-новому относиться к ним. Ведь вытеснение происходит потому, что сознание не смогло принять как ситуации, так и отношения пациента к ней. Это подобно тому, как человек, который не может примириться со смертью близкого ему родственника, создаёт иллюзию – отрицает эту смерть, и живёт так, как будто этого не произошло.

Больной не только забывает события, он ещё и противится попыткам вспомнить о них. Анализируя это сопротивление можно понять, что же именно он вытесняет. Например, мы обвинили какого-то человека в жадности. Но он не просто отрицает это – он кипятится, грозит разорвать с нами отношения, он встревожен. Значит, мы попали в точку. Но как же помочь вспомнить нечто человеку, который забыл это и, вдобавок, противится воспоминанию? Вытесненное пытается прорваться в сознание, оно влияет на поведение и эмоции, оно «просачивается» в жизнь человека в виде ошибок в речи и письме, забываний имён и т. п.

Фрейд и Юнг разработали методику «свободных ассоциаций» и толкования сновидений, т. к. вытесненное напоминает о себе намёками, которые можно интерпретировать, как мы интерпретируем притчу или остроту. «Мы можем надеяться найти искомый комплекс, — говорит Фрейд, — если больной даёт в наше распоряжение достаточное количество свободно приходящих в голову мыслей. Поэтому мы предоставляем больному говорить всё, что он хочет, и твёрдо придерживаемся того предположения, что ему может прийти в голову только то, что, хотя и не прямо, зависит от искомого комплекса.

При выполнении вашей задачи вам часто мешает то обстоятельство, что больной иногда замолкает, запинается и начинает утверждать, что он не знает, что сказать, что ему вообще ничего не приходит на ум. Если бы это было действительно так, и больной был бы прав, то наш метод опять оказался бы недостаточным. Однако более тонкое наблюдение показывает, что подобного отказа со стороны мыслей никогда и не бывает на самом деле. Всё это объясняется только тем, что больной удерживает или устраняет пришедшую ему в голову мысль под влиянием сопротивления, которое при этом маскируется в различные критические суждения о значимости мысли. Мы защищаемся от этого, заранее сообщая больному возможности подобного случая и требуя от него, чтобы он не критиковал своих мыслей. Он должен всё говорить, совершенно отказавшись от подобного критического выбора, всё, что приходит ему в голову, даже если он считает это бессмысленным. И особенно в том случае, если ему неприятно занимать своё мышление подобной мыслью. Следуя этому правилу, мы обеспечиваем себя материалом, который наведёт нас на след вытесненных комплексов» [3, с. 25]. Вновь напомним, что толкование этого материала, как и толкование сновидений, ведётся так, как истолковывается притча или острота.

Толкование сновидений было аналогом метода свободных ассоциаций. Фрейд написал книгу о толковании сновидений, которая считается лучшим его произведением. «Фрейд сделал простое, но глубокое наблюдение, – вспоминает Юнг, значительно, впоследствии, расширивший методику толкования снов, – если пациента поощрить к разговору об увиденном во сне, попросить поделиться мыслями по данному поводу, то он неизбежно «раскроется» и обнажит бессознательный фон своих недомоганий как тем, что он расскажет, так и тем, что в рассказе опустит. Его рассказ может показаться иррациональным и не имеющим видимой связи с его проблемами, однако через некоторое время нетрудно разобраться, чего он избегает, какие неприятные мысли и воспоминания подавляет. Как бы он ни старался не выдать себя, все его слова будут указывать на переживание, от которого он страдает. Врачам настолько часто приходится сталкиваться с неприглядной стороной жизни, что они редко ошибаются в расшифровке намёков, порождаемых беспокойным подсознанием пациента» [5, с. 21].

Фрейд считал, что в основе всех мотивов человека лежит его сексуальность. Человек проходит стадии психосексуального развития, начиная с рождения. Конфликты, фрустрации или неправильное развитие, особенно в раннем детстве, оказывают влияние на характер человека [см. 2, с. 118-127]. Повышенное внимание Фрейда к сексуальности человека вело к мощной критике со стороны других учёных. Фрейд защищался тем, что вывел это на основе клинических наблюдений: «Я знаю, что этому моему утверждению не очень-то доверяют. Даже те исследователи, которые охотно соглашаются с моими психологическими работами, склонны думать, что я переоцениваю этиологическую роль сексуального фактора, и обращаются ко мне с вопросом, почему другие душевные волнения не могут дать повода к описанным явлениям вытеснения и замещения. Я могу на это ответить: я не знаю, почему другие, не сексуальные, душевные волнения не должны вести к тем же результатам, и я ничего не имел бы против этого; но опыт показывает, что они подобного значения не имеют, и самое большее – они помогают действию сексуальных моментов, но никогда не могут заменить последних» [3, с. 33].

Фрейд разработал модель структуры личности. Он ввёл понятия: «ид», «эго», и «суперэго» [2, с. 112-116]:

Ид – лат. «оно» — природное, животное начало в человеке. Оно находится полностью в бессознательном человека. «Фрейд рассматривал ид в качестве посредника между соматическими и психическими процессами в организме. Он писал, что оно «прямо связано с соматическими процессами, проистекает из инстинктивных потребностей и сообщает им психическую экспрессию…»…Ид выполняет роль резервуара для всех примитивных инстинктивных побуждений и черпает свою энергию прямо из телесных процессов»
[2, с. 113]. Понятию ид близко христианское понятие «плоть», хотя они и не идентичны, т. к. плоть включает в себя элемент богоборчества. Ясно, однако, что человек, не научившийся контролировать ид – плотской.
Эго – лат. «Я» — «это компонент психического аппарата, ответственный за принятие решений. Эго стремится выразить и удовлетворить желание ид в соответствии с ограничениями, налагаемыми внешним миром…В отличие от ид, природа которого выражается в поиске удовольствия, эго подчиняется принципу реальности, цель которого – сохранение целостности организма путём отсрочки удовлетворения инстинктов до того момента, когда будет найдена возможность достичь разрядки подходящим способом и/или будут найдены соответствующие условия во внешней среде» [2, с. 114]. Эго частично находится в области сознательного.
Суперэго – лат. «Сверх-Я». Состоит из двух подсистем: совесть и эго-идеал. «Совесть приобретается посредством родительских наказаний. Она связана с такими поступками, которые родители называют «непослушным поведением» и за которые ребёнок получает выговор. Совесть включает способность к критической самооценке, наличие моральных запретов и возникновение чувства вины…Поощрительный элемент суперэго – это эго-идеал. Он формируется из того, что родители одобряют или высоко ценят; он ведёт индивидуума к установлению для себя высоких стандартов. И, если цель достигнута, это вызывает чувство самоуважения и гордости» [2, с. 115].

Нигде в Библии мы не находим таких понятий, как ид, эго, суперэго или либидо – ещё один термин Фрейда, означающий «часть психической энергии, ищущая удовлетворения исключительно в половом поведении» [2, с. 155]. Не найдём мы подобных терминов и в физиологии мозга, а Юнг – соратник Фрейда введёт в употребление совсем другие понятия. Так как же относиться к этим идеям – наука это, философия или просто бред? Это модель, и как модель Фрейдовская структура личности лежит на стыке между психологией и философией. Что такое модель в физике или математике? Это функция, описывающая процесс или числовой ряд, с известной мерой соответствия, так что на графике, подставляя одну координату, мы находим другую. Мы можем прогнозировать изменение процесса во времени и узнавать внешний вид функции из её математического выражения. Далее мы встретимся и с другими моделями человеческой личности, при помощи которых мы можем понять, как, например, в греховном мире возможно осуществление правосудия, как действует испорченность человеческой природы и т. п.

Несмотря на большое количество клинических подтверждений концепций Фрейда серьёзные проблемы возникают с их экспериментальным, лабораторным подтверждением.
[2, с. 137-146]. Лечение методом психоанализа – долгий, эмоционально болезненный и дорогостоящий процесс. Иногда он затягивается на годы при ежедневных встречах с психоаналитиком.

Д. Майерс предупреждает о возможных ошибках. Так, например, психолог, по какой либо причине уверенный, что имеет дело с патологией, может истолковать любой факт из интервью с пациентом как подтверждающий патологию. [7, с. 197-199]. Возможны случаи самоподтверждающихся диагнозов, когда пациент начинает давать информацию, соответствующую ожиданиям психолога, или вести себя соответствующим образом [7, с. 199]. Это относится и к обсуждаемой в разделе 2.3 аналитической психологии Юнга. Понятно, что душепопечитель должен знать о возможности эффекта самоподтверждения. Поведение человека может измениться в зависимости от нашего мнения об этом человеке – люди очень чутко улавливают нашу интонацию и мимику, чтобы распознать наше к ним отношение и неосознанно реагируют даже тогда, когда мы думаем, что ведём себя по отношению к ним вполне нейтрально.

В консультации психоаналитик обязательно обращается к детству пациента, чтобы выявить конфликты, влияющие на жизнь человека во взрослом возрасте. Далеко не все учёные соглашались с тем, что детство человека имеет преимущественное значение в формировании его характера. Некоторые вообще отказывались рассматривать прошлое пациента. Однако, и христианские душепопечители обращаются к детству своих подопечных (Сэлвин Хагс «Друг в нужде», Лэрри Крабб «Внутренний мир»). В этом чувствуется влияние идей Фрейда и Адлера, как и в том, что они уделяют большое внимание методам психологической самозащиты подопечных. Приходя, в процессе душепопечительской консультации к осознанию душевной боли, обиды на своих родителей за их неумелые действия, недостаток любви и принятия, подопечный приглашается к тому, чтобы осознать эту боль, выразить её – исповедовать, и простить своих родителей, что помогает ему принять и самого себя таким, какой он есть, избавиться от детских комплексов, и научиться открытому и полноценному общению.

2.1.2 Эрик Эриксон и возрастная психология

Заслуга Эриксона в том, что он показал как на жизнь, самосознание и мировосприятие влияет не только детство человека, но вся его жизнь. Но «вся жизнь» — это слишком глобальное понятие, которому недоставало бы конкретики, если бы не было теории Эриксона о возрастных периодах. Согласно этой теории человек на протяжении всей жизни проходит через жизненные стадии, в которых его эго (Эриксон, в отличие от Фрейда, обратил всё своё внимание на эго, а не на ид человека) приобретает полезные или отрицательные свойства или способности. Вот как он перечислил эти стадии в своей книге «Детство и общество», прибавляя к каждой стадии положительные качества, выносимые личностью из конфликта стадии:

Базисное доверие против Базисного недоверия: Энергия и Надежда
Автономия против Стыда и сомнения: Самоконтроль и Сила воли
Инициатива против Чувства вины: Направление и Целеустремлённость
Трудолюбие против Чувства неполноценности: Система и Компетентность
Идентичность против Смешения ролей: Посвящение и Верность
Близость против Изоляции: Аффилиация и Любовь
Генеративность против Стагнации: производство и Забота
Целостность эго против Отчаяния: Самоотречение и Мудрость [9, с. 263-264].

Необходимо заметить, что первые стадии, которые проходит человек, будучи ребёнком, соответствуют стадиям психосексуального развития у Фрейда: Орально-сенсорная, Мышечно-анальная, Локомоторно-генитальная и Латентная. Но, в отличие от Фрейда, Эриксон больше уделяет внимания несексуальным отношениям и влиянию культуры. Он рассматривает также обратное влияние: стадий развития на общество [9, с. 268-269].

Вооружившись этой теорией, душепопечитель может видеть, в какой стадии находится подопечный, видя, каков его возраст, и понять, какие стадии он прошел неуспешно, видя его проблемы. Помочь подопечному можно, удовлетворяя его потребности в доверии, автономии, инициативе и т. д., в зависимости от того, на какой стадии он потерпел неудачу.

2.2 Индивидуальная психология Альфреда Адлера

Некоторое время Адлер работал с Фрейдом, затем создал свою теорию, которую назвал «Индивидуальной психологией», т. к. индивидуум – единое целое, что очень важно в его системе. Адлер особо подчёркивал, что рассматривает индивидуум включённым в общество. Он утверждал, что человек стремится к совершенству, что является творческим и самоопределяющимся, а потому ответственным за свои поступки единым целым. В этих пунктах, а так же в отрицании всеобъемлющей роли сексуального в жизни — его различия во взглядах с Фрейдом. Предоставим ему возможность самому изложить основные положения собственной теории.

«Ни один человек не способен мыслить, чувствовать, желать или мечтать без того, чтобы все эти действия определялись, продолжались, модифицировались и направлялись к какой-нибудь цели, которую всегда можно отыскать» [4, с. 21]. Таким образом, даже невроз может быть скрытой попыткой индивидуума достичь цели, и эта цель – господство над другими людьми. Именно достижение господства, влияния, Адлер считал основным отрицательным мотивом человеческого поведения. Положительный мотив это социальное чувство – способность человека отождествлять себя с другими людьми и ценить их, способность к общению и сотрудничеству. В идеале высокое социальное чувство – это способность отождествлять себя со всем человечеством и жить для других.

«Наблюдая за деятельностью индивидуума можно понять его цель…Мы можем зафиксировать несколько примеров известного поведения того или иного человека, сравнить их и выстроить график» [4, с. 23]… «Психологическая цель, к достижению которой направлены все действия каждого человека определяется влиянием и впечатлением детства, обусловленными средой, в которой он растёт. Представление об идеальном состоянии, то есть цели, вероятно, формируется в первые месяцы жизни человека… Основные факторы, оказывающие воздействие на психику, формируются в младенчестве» [4, с. 24]. Адлер вывел зависимость характера человека от порядка его рождения, но не все пункты этой теории были подтверждены статистическими исследованиями [2, с. 188-189].

Адлер ввёл в употребление столь часто используемое теперь понятие как «комплекс неполноценности». «Интерпретация ребёнком его чувства собственной неполноценности меняется каждый день, пока она, в конечном счете, не суммируется и не превратится в определённую самооценку. Она становится «константой» самооценки, которую ребёнок сохраняет во всех своих взаимоотношениях с внешним миром» [4, с. 69]. Компенсировать неуверенность ребёнка в себе призвано образование – обучающее его искусству жить, формирующее его рассудок и развивающее его социальное чувство. При усилении чувства неполноценности требуется мощная компенсация – человек стремится к неограниченной власти и подавлению других.

«Без воспоминаний о прошлом было бы невозможно принимать меры предосторожности в будущем. Отсюда можно сделать вывод, что во всех наших воспоминаниях заложена неосознанная цель; они не являются случайными явлениями, а несут чёткую информацию, либо поощрительную, либо предостерегающую. Случайных или бессмысленных воспоминаний не существует. Память избирательна… Мы помним те события, воспоминания о которых важны по конкретной психологической причине, поскольку эти воспоминания способствуют какому-то важному, хотя и скрытому от глаз импульсу…Прочно закрепившееся воспоминание… может возникнуть в нашем подсознании и предстать в качестве социальной установки, эмоционального отношения или даже философской точки зрения, если это необходимо для достижения желаемой цели» [4, с. 46]. Воспоминания могут быть и искажёнными, перевёрнутыми, однобокими – часто так бывает у детей.

«В ходе нашего исследования мы должны выяснить, каковы были самые первые впечатления детства нашего пациента, поскольку младенческие впечатления определяют направление, в котором развивался ребёнок, а так же то, как он будет реагировать на жизненные трудности… С раннего детства люди не меняют своего отношения к жизни, хотя внешние проявления этого отношения в раннем детстве и в последующей жизни могут сильно различаться» [4, с. 74]. Это очень важная концепция Адлера – «стиль жизни» индивидуума. Как в детстве, так и после, во взрослом возрасте, человек достигает самоутверждения однообразно — за счёт своих силы и способностей или за счёт своих слабостей.

Как происходит лечение? Предположим, что к психологу приходит женщина, жалующаяся на сильные страхи. Эти страхи не дают ей возможности заниматься домашним хозяйством, выходить на улицу. Когда муж задерживается на работе, она не находит себе места, льёт слёзы. Анализируя прошлое пациентки, её сновидений, каких-нибудь конкретных эпизодов жизни, сохранённых памятью, психолог может показать, как ею движет одна цель – господствовать над окружающими. Своими страхами и болезненными симптомами она добивается сочувствия, признания своей значимости и прислуживания себе, держа всех родных в постоянном напряжении. Выход из дома – это выход в мир, на который не распространяется её влияние, поэтому он сопровождается мощными приступами страхов и прочих симптомов болезни. Узнавая о своих тайных мотивах, пациент осуждает их, что отражается как на его поведении, так и на самочувствии.

Посмотрим, как Адлер описывает некоторые черты характера и их связь с желанием господствовать:

Тщеславие. «Всякий раз, когда мы разбираем чрезвычайно запутанную ситуацию, оказывается, что главной проблемой была чья-то попытка удовлетворить своё тщеславие. Когда мы пытаемся понять какую-нибудь непростую личность, важно суметь определить степень выраженности её тщеславия, направление, которое принимает это тщеславие, и средства, при помощи которых оно достигает своих целей» [4, с. 168-169].

Горе. «Если человек, поплакав, чувствует, что ему стало легче, это потому, что выступив в качестве обвинителя против существующего порядка вещей, он сумел возвысить себя. Чем больше требует этот обвинитель от окружающей действительности на основании своего горя, тем более очевидными становятся его притязания. Горе становится неопровержимым доводом, который накладывает серьёзные обязательства на друзей, соседей и членов семьи человека, испытывающего это чувство. Для него характерны стремление перейти от слабости к превосходству над другими, и попытка, сохранив свою позицию, избежать чувства беспомощности и неполноценности» [4, с. 233].

Страх. «В этом случае мы имеем дело с индивидуумами, требующими чьей-либо поддержки, желающими, чтобы кто-то постоянно держал их в фокусе своего внимания. Фактически, в данном случае речь идёт об установлении рабства, о том, что кто-то обязан быть рядом с обеспокоенным человеком, чтобы помогать ему и поддерживать его» [4, с. 235].

Злоупотребление эмоциями. «Стоит ребёнку, решившему, что им пренебрегают, понять, что он может тиранить окружающих при помощи ярости, слёз или боязливости, он будет снова и снова применять на практике этот метод завоевания господства над другими. Таким образом, у него быстро формируется поведенческая установка, позволяющая ему отвечать своей обычной эмоциональной реакцией на слабые раздражители. Он пользуется своими эмоциями всякий раз, когда это соответствует его целям. Погружённость в эмоции – дурная привычка, которая иногда переходит в патологию. Стоит ей развиться в детстве, и такой человек будет злоупотреблять своими эмоциями постоянно» [4, с. 236].

Адлер сочетает в своей теории элементы материализма и идеализма. В его учении много внимания отводится вопросам нравственности. О нём известно, что, родившись в еврейской семье, в Вене, в зрелом возрасте он обратился в Христианство и был протестантом. Очень многие его утверждения можно активно использовать в душепопечительской практике.

2.3 Аналитическая психология Карла Густава Юнга

Многие считают Юнга одним из самых выдающихся мыслителей ХХ века. «Мышление Юнга разукрасило мир современной психологии намного ярче, чем мог бы представить неискушенный читатель. Такие хорошо известные термины как «экстраверт», «интроверт», «архетип» введены Юнгом… Наиболее ошеломляющим вкладом Юнга в понимание психологических процессов является его концепция подсознания, которое предстаёт в трактовке учёного не просто почётным местом для подавленных желаний (как у Фрейда), а целым миром – таким же живым и реальным, как и сознание индивида, мир его рассудка, и даже безгранично шире и богаче последнего. Языком подсознания или «людьми», населяющими его, являются символы, а средством общения – сновидения» [5, с. 8].

«Как и Адлер, Юнг отвергал заявление Фрейда о том, что мозг представляет собой «приложение к половым железам»» [2, с. 197-198]. Также «В отличие от Фрейда, придававшему особое значение ранним годам жизни как решающему этапу в формировании моделей поведения личности, Юнг рассматривал развитие личности как динамический процесс, как эволюцию на протяжении всей жизни» [2, с. 204].

Если для Фрейда толкование сновидений было очень важно, для Юнга – это основной метод психоанализа. Если Фрейд подходил к толкованию сновидений догматически (однажды сформулировав законы, он был жестко связан ими), Юнг подходил к сну более творчески. Он обращал внимание не только на содержание сна, но и на его форму. Он подчёркивал, что в этом деле нет универсального принципа – есть опыт и творчество, и есть уникальная ситуация, в которой необходимо разобраться: «главное в анализе сновидений совсем не методика, которую можно выучить и применять по определённым правилам. Анализ сновидений – это, прежде всего диалектический диспут двух личностей. Если подойти к нему механически [кивок в сторону Фрейда], то индивидуальность пациента и его психологическое разнообразие не будут востребованы и терапевтическая задача сведётся к простому вопросу: чья индивидуальность – исследователя или пациента – одержит верх?… Индивидуальное – вот единственная реальность. Чем дальше мы уходим от личности к абстрактным представлениям о Homo sapiens, тем вероятнее мы сделаем ошибку» [5, с. 53].

С детства Юнг интересовался мифами и религиями и приобрёл в этой области обширные познания. Изучение религий и мифов является обязательным для представителей школы аналитической психологии Юнга. Можно заметить, что, не смотря на изолированность, многие религии и мифы имеют схожие сюжеты и символы. Во снах своих пациентов Юнг также находил сюжеты и символику, подобные сюжетам и символам из религий и мифов, подчас экзотических, о которых пациенты не могли знать. Этот феномен Юнг назвал коллективным бессознательным, которое, в отличие от индивидуального бессознательного – общее для представителей любых культур, мировоззрений и религий. Коллективное бессознательное наследуется нами от наших предков, и является интуитивным, инстинктивным, иррациональным. Элементами коллективного бессознательного являются архетипы – унаследованные от древних предков представления и устремления. «Мы не считаем, что каждое вновь рождённое животное создаёт или приобретает свои инстинкты в индивидуальном порядке. Следовательно, мы не должны полагать, что и человек, родившись, начинает изобретать заново человеческий образ действий. Как и инстинкты, схемы коллективной мысли являются по отношению к человеческому разуму врождёнными и унаследованными. И действуют они, при возникновении соответствующих обстоятельств, более или менее одинаковым образом у всех нас» [5, с. 74]. Таким образом, возможна передача информации от подсознания к сознанию человека и такая передача осуществляется, по мнению Юнга, в сновидениях человека. Подсознание использует универсальные образы и символы – архетипы. Роль психоаналитика сводится к анализу сновидений совместно с пациентом и к объяснению ему символов сновидения. Так достигается целостность личности – единство между сознательным и бессознательным в человеке. Это называется процессом индивидуации. Процесс этот нескончаемый.

Л. Хьелл и Д. Зиглер в учебнике «Теории личности» приводят структуру личности по Юнгу (эго, личное бессознательное и коллективное бессознательное) [2, с. 199-200] и приводят некоторые наиболее важные архетипы (Анима, Анимус, Персона, Тень, Самость, Мудрец, Бог). Но, представляется, что Анима/Анимус, Персона, Тень и Самость не являются архетипами, а элементами подсознательного и таким образом входят в структуру личности человека.

Личность, по Юнгу, представляется весьма сложной структурой, и отдельные её элементы наделены личностными свойствами – они живут самостоятельной жизнью, борются друг с другом и пытаются управлять человеком. Ирония состоит в том, что Юнг желал уйти от мистики, но его структура личности мистична в крайней степени: «Порой вы можете почувствовать, что Великий Человек [так названа Самость] чего-то желает от вас и ставит перед вами особенные задачи. Развитие подобного опыта может помочь обрести силу, чтобы плыть против течения, коллективных суеверий, воспринимая всерьёз свою душу» [5, с. 216]. Не нужно иметь большой христианский стаж, чтобы сделать совсем другой вывод: «развитие подобного опыта» может поработить человека силам абсолютно чуждым его душе. Книга «Человек и его символы» содержит примечательное свидетельство контакта человека якобы с его Самостью: «В медитации… Самость явилась женщине в образе оленя, который, обращаясь к её эго, сказал: «Я твой ребёнок и мать. Меня называют животным-медиумом, потому что я связываю людей, животных и даже камни один с другим, входя в них. Я твоя судьба или твоё «объективное Я». Когда я появляюсь, я освобождаю от бессмысленных опасностей жизни. Огонь, горящий внутри меня, горит и во всей вселенной. Если человек теряет его, он становится эгоцентричным, одиноким, дезориентированным и слабым» Это – не бред, а, скорее, попытка захвата личности. Самость здесь выглядит чем-то внешним по отношению к человеку.

Концепции коллективного бессознательного и архетипа связаны с представлением Юнга о том, что духовные явления, как, например, одержимость, и весь духовный мир – всё находится в области психического [см., напр., 5, с. 79]. Но что если это представление неверно? Если духовный мир реален и трансцендентен, тогда коллективное бессознательное уже не является наиболее простым ответом на вопрос: «откуда в фантазиях и снах людей берутся религиозные символы?»

Юнг утверждает, что «символы сновидений большей частью являются не контролируемыми сознанием проявлениями психики» [5, с. 62]. Нам же представляется, что можно утверждать: «символы сновидений большей частью являются не контролируемыми волей проявлениями сознания». Ведь если сновидения появляются в сознании, на каком основании Юнг утверждает, что туда они поступают из бессознательного? Это лишь недоказуемая гипотеза, на которой оказалось удобно построить систему. Сновидения – продукт не бессознательного, а сознания, работающего в режиме отдыха, когда оно просматривает впечатления, избавляется от стрессов и занимается свободным творчеством. В системе Юнга творчество играет важную роль, но всего лишь как прорыв на всеобщее обозрение архетипов коллективного бессознательного. При таком понимании нет места активной, свободной и осознанной деятельности людей. Сновидения творческих людей богаты образами, подробностями, художественным содержанием. Можно приучить себя видеть интересные сны – стоит лишь начать запоминать и анализировать их. В связи с этим возникает вопрос: а не начинали ли появляться некоторые архетипы в сновидениях пациентов школы аналитической психологии после контактов с психоаналитиками, после того как те объясняли им, на какие именно образы следует обратить внимание?

Если анализ и обсуждение сновидений – основное занятие психоаналитиков данной школы, как же мы объясним терапевтический эффект в этой школе?

Во-первых, необходимо признать его сомнительным в тех случаях, когда на смену истерии приходит одержимость, пусть и сопровождающаяся ощущениями индивидуации и гармонизации своей личности.

Во-вторых, в случаях излечения действительно «работать» может совсем не то средство, которое было заявлено. Ведь если в толковании сновидений нет системы, а всё решает опыт аналитика – где уверенность, что он находит истинное значение? Если сон действительно может быть истолкован – значит, у него есть одно истинное значение и множество ложных. Но, может быть, у него вовсе нет значения? Какое значение картины? Никакого, кроме того эмоционального состояния, которое она вызывает. Тория же аналитической психологии основана на посылке, что сны являются посланиями подсознания. Зато, погружаясь в изучение этих «посланий», которые со временем становятся всё интереснее, пациент отвлекается от своих проблем. Анализ сновидений направляется психоаналитиком так, чтобы передать пациенту позитивное отношение к жизни и своей целостной личности, освободить от фиксации на прошлом и помочь жить в реальном мире, жить сегодняшним днём. Процесс общения является своеобразной «исповедью», с присущим ей очищающим эффектом. Всё это можно было бы делать и без толкования снов. Но как бы это воспринималось пациентом? Как попытка навязать ему «все эти психологические штучки», тогда как он пришёл с проблемами. Он внутренне сопротивлялся бы попытке его учить. А так, идеи психоаналитика преподносятся как исходящие от самого пациента, его задача лишь – осознать и принять то, что ему самому уже известно. Сон «истолкованный» — это кратчайшая дорожка к сердцу человека, заставляющий его усвоить наставления психоаналитика. Поэтому толкование снов превращается в «приготовление каши из топора», со всеми сопутствующими ингредиентами.

2.4 Научающе-бихевиоральное и социально-когнитивное направления в психологии личности

2.4.1. Радикальный бихевиоризм Скиннера

Представители «бихевиоризма» выступили против «ненаучного» в психологии — против таких понятий как «эго», «самость» и т. п., то есть против всего, что нельзя увидеть, зарегистрировать и измерить. Вместо этого они предлагали изучать поведение индивидуума. «В отличие от Фрейда и многих других персонологов, теоретики научающе-бихевиорального направления не считают нужным задумываться над психическими структурами и процессами, скрытыми в «разуме». Напротив, они принципиально рассматривают внешнее окружение как ключевой фактор человеческого поведения. Именно окружение, а отнюдь не внутренние психические явления, формируют человека» [2, с. 332]. «Теория Скиннера [ведущего представителя бихевиоризма], в таком случае, не делает попыток задавать вопросы или рассуждать о процессах внутреннего состояния человека. Это считается неприемлемым к научному объяснению поведения» [2, с. 336].

Таким образом, бихевиоризм – это наука о поведении человека, которое зависит целиком от внешних обстоятельств и является реакцией на них. Мы не понимаем поведения лишь в том случае, если не учли абсолютно все обстоятельства, приведшие к такому типу поведения (реакции). Мы можем научить человека действовать определённым образом, подкрепляя его правильное поведение. Если животное получает пищу (подкрепление) после выполнения определённого действия, оно начинает выполнять это действие для того, чтобы получить пищу. Бихевиористы считают, что человек принципиально не отличается от животного. Стимул может не предшествовать реакции, а следовать за ней, иногда спустя какое-то время – в этом случае стимул является подкреплением. Стимулы (подкрепелния) иногда могут связываться между собой, и тогда животное (человек) начинает реагировать на стимул, бывший прежде нейтральным, и, казалось бы, не имевший значения, потому что он стал в процессе обучения «условным раздражителем». Интересно, например, что люди, привыкшие пользоваться кредит-ными карточками, совершали более дорогостоящие покупки, расплачиваясь наличными (!) в помещении, где находилось изображение (!!) кредитной карточки, т. к. вид кредитной карточки вызывал приятные ассоциации [6, с. 177].

Бихевиористы уделяют много внимания обучению. Теории научения используются не только в педагогике, но и для закрепления нормального адаптивного поведения у больных шизофренией, обучения общению застенчивых людей и т. п. Однако, бихевиористский подход – это попытка манипулировать человеком, управляя внешними обстоятельствами. Есть также серьёзная опасность настолько приучить человека (особенно ребёнка) к подкреплениям– наградам, что без подкреплений он будет отказываться делать то, чему мы его учили. Подкрепление в таком случае становится подкупом, а поведение – сплошь корыстным. Человек должен увидеть ценность правильных (праведных) поступков заложенную в них самих, а не в наградах за эти поступки.

2.4.2 Альберт Бандура

Взгляды Альберта Бандуры вышли за рамки традиционного бихевиоризма. Он полагал, что «Если бы действия определялись только внешними поощрениями и наказаниями, люди вели бы себя подобно флюгеру, постоянно вертясь в разные стороны, чтобы соответствовать прихотям других» [2, с. 385]. «Бандура, анализируя роль подкрепления в научении через наблюдение, показывает его когнитивную [т. е. интеллектуальную] ориентацию. В отличие от Скиннера, он утверждает, что внешнее подкрепление редко выступает в роли автоматического определителя поведения. Чаще оно выполняет две другие функции: информативную и побудительную» [2, с. 385]. То есть мы реагируем на стимул, принимая решение отреагировать на него. Существует взаимное влияние внутренних факторов, внешних стимулов (подкреплений) и поведения. Каждая из этих трёх составляющих влияет на две других. Человек может научаться, не только испытывая на себе действие подкрепления, но и видя, как оно действует на других.

В христианской жизни мы очень часто ориентируемся на других: «Подражайте, братия, мне и смотрите на тех, которые поступают по образу, какой имеете в нас» (Фил 3:17). Для того чтобы эффективно обучать практике христианской жизни, душепопечитель должен приводить достаточно примеров поступков реальных людей, действовавших в ситуации аналогичной ситуации подопечного. Важно и то, чтобы объект для подражания был в чём-то подобен ему. Роберт Чалдини с восхищением рассказывает о том, как сверстник его трёхлетнего сына своим примером научил этого ребёнка плавать. Пример малыша оказался более действенным, чем усилия профессионального инструктора по плаванию [6, с. 134-135]. Тот же автор сообщает об экспериментах, в которых дети избавлялись от боязни собак, видя, как по телевизору демонстрировалась игра ребёнка с собакой, или как стеснительные дети обучались общению со сверстниками, видя по телевизору примеры такого общения и игры [6, с. 115-118]. Первым примером для подражания в душепопечительстве является сам душепопечитель, идеальным примером – Христос. Подопечный обращает внимание на то, как душепопечитель поступает и как общается с верующими и неверующими, как справляется с трудностями, как служит Богу. Примером для подражания является его жизнь в семье.

Некоторые наши поступки регулируются самоналагаемым подкреплением: «Самоподкрепление, очевидно, имеет место всякий раз, когда люди устанавливают для себя планку достижений и поощряют или наказывают себя за её достижение, превышение или неудачу» [2, с. 387]. В связи с этим, люди занимаются самонаблюдением, самооценкой и самоответом. В этой области исследования Бандуры могут интересовать душепопечителя, который постоянно сталкивается с неверной самооценкой подопечных, или с самооценкой не учитывающей благодать; с самоответом, в форме терзаний из-за недостойного поведения или мыслей, которые могут представлять собой «замкнутый круг». В социально-когнитивной теории существует методика лечения (избавление от вредных привычек, например), использующая самоподкрепление.

2.5 Когнитивная теория личности

Некоторые направления психологии личности упускают из вида факт, что человек по природе – мыслящее существо, другие же – откровенно отвергают его. Джордж Келли, в своей оригинальной когнитивной теории личности (теории личностных конструктов) не просто вспомнил, что человек имеет разум и руководствуется им, но и представил каждого человека своего рода исследователем, или учёным, исследующим себя, общество и мир, выдвигающим гипотезы о том, что видит, проверяющим и корректирующим свои гипотезы, чтобы на основании их прогнозировать будущее. «Развивая свою уникальную концепцию, основанную на представлении человека как учёного, Келли был поражен различием между точкой зрения психолога на своё собственное поведение и его позицией при объяснении поведения субъектов исследования. Он описывает это следующим образом. «Психолог как бы говорит себе ‘Я – психолог, следовательно, учёный, я выполняю этот эксперимент, чтобы улучшить прогноз и контроль определённых феноменов поведения человека, но мой испытуемый, будучи простым человеческим существом, явно движим неумолимыми побуждениями, которыми он переполнен, или же он жадно стремится найти средства к существованию и/или защиту’ «»
[2, с. 387].

Результатами исследований человека-учёного являются личностные конструкты. «Личностный конструкт – это идея или мысль, которую человек использует, чтобы осознать или интерпретировать, объяснить или предсказать свой опыт. Он представляет собой устойчивый способ, которым человек осмысляет какие-то аспекты действительности в терминах схожести и контраста. Примерами личностных конструктов могут быть: «взволнованный – спокойный», «умный – глупый», «мужской – женский», «религиозный – нерелигиозный», «хороший – плохой» и «дружеский – враждебный». Это только несколько примеров бесчисленных конструктов, которые человек использует, чтобы оценить значения явлений своей повседневной жизни» [2, с. 438].

Разные люди дают различные толкования не только событиям, но и предметам в этом мире. Например: подросток курит. Для одних это – грех, для других – удовольствие, для третьих – явное действие сатаны, для четвёртых – протест против норм приличия и всего общества, для пятых – проявление конформности по отношению к подростковой группе. Это разное восприятие различными людьми одного и того же явления. По-разному воспринимаются и предметы. Например, что такое «вон тот» припаркованый у тротуара автомобиль? – Груда штампованного железа или показатель социального статуса его владельца, или препятствие и потенциальный источник опасности, или желанный объект обладания, или произведение инженерной мысли, или агрегат, имеющий определённый пробег и ресурс? Когнитивная психология утверждает релятивизм (относительность) всех явлений и вещей в мире.

Каждый человек действует исходя из системы своих личностных конструктов, выбирает друзей по принципу соответствия глубинных личностных конструктов, хотя абсолютной идентичности конструктов быть не может. Конструкты подразделяются на виды. В сознании индивида конструкты встраиваются в личную иерархическую систему.

Психические расстройства представляют собой очевидную непригодность системы личностных конструктов для достижения цели [2, с. 469]. Следовательно, роль психотерапевта – «помочь людям изменить их конструктивную систему…Психотерапевт активно направляет и стимулирует клиента интерпретировать события по-новому, не так, как он делал это раньше» [2, с. 471]. Мы знаем, насколько мировоззрение влияет на поведение человека. Перемена мировоззрения ведёт и к перемене поведения. Подобный христианский опыт называется обращением. Библейские истины, веру мы считаем относящимися не к разуму, а к сердцу человека. Но в «сердце» они попадают, в основном, через разум. Поэтому, проповедь, например, чтобы быть эффективной, должна быть стройной и логичной, должна содержать аргументацию, и, выражаясь языком когнитивной психологии, — должна расширять или корректировать конструктный багаж слушателей, то есть углублять или изменять их восприятие предметов, ситуаций и действий. Также и работа психолога или душепопечителя — это во многом убеждение пациента доводами, обращёнными к разуму, для того, чтобы помочь ему решить проблемы в его сердце.

Для психолога также важно, как человек оценивает то, как его воспринимают окружающие, особенно значимые для него люди. Форма поведения, вытекающая из осознания человеком того, как его воспринимают люди, называется «ролью» [2, с. 452]. В процессе лечения пациенту могут предложить изменить свою роль, по очень интересной, хотя и не однозначной методике терапии фиксированной роли [2, с. 470-473]. Понятно, что если человек воспринимает себя неудачником, или слабовольным грешником – он не многого достигнет. Но если человек говорит о себе: «я – тот, кого возлюбил Господь», если то есть, он избирает для себя верную, положительную роль – его успех в христианской жизни будет очевиден. Такое использование положительных ролей применяется в кружке психологической поддержки в православном приходе Косьмы и Домиана.

2.6 Гуманистическая психология

2.6.1 Абрахам Маслоу

Маслоу отвергал важность для психологии изучения поведения животных. Он утверждал, что человек является цельной личностью; для создания хорошей психологической теории необходимо изучение не больных, а здоровых личностей: «Изучение увечных, недоразвитых и нездоровых людей может дать в результате только «увечную» психологию»
[2, с. 487].

Наиболее знаменитая разработка Маслоу – иерархия потребностей. «Маслоу предположил, что все потребности человека врождённые или инстинктивные, и что они организованы в иерархическую схему приоритета или доминирования» [2, с. 487]. Часто эти потребности представляют в виде пирамиды:

потребности самоактуализации
потребности самоуважения
потребности принадлежности и любви
потребности безопасности и защиты
физиологические потребности

Более высокие потребности в этой пирамиде, за редкими исключениями, не могут быть удовлетворены, пока не будут удовлетворены нижние потребности, т. е. когда человек голоден или его жизнь подвергается серьёзной опасности — он вряд ли сможет реализовать себя как талантливый художник или музыкант (самоактуализироваться).

«Маслоу…охарактеризовал самоактуализацию как желание человека стать тем, кем он может стать. Человек, достигший этого высшего уровня, добивается полного использования своих талантов, способностей и потенциала личности. Короче, самоактуализироваться – значит стать тем человеком, которым мы можем стать, достичь вершины нашего потенциала»
[2, с. 494]. Маслоу исследовал биографии выдающихся исторических личностей, а так же тех его современников, кого он относил к самоактуализирующимся людям. В результате он описал пятнадцать качеств, характеризующих самоактуализирующуюся личность [2, с. 514-520].

Итак, самоактуализирующиеся личности – это люди адекватно воспринимающие реальность, принимающие себя и других, простые и естественные, сосредоточенные на деле, которое считают важным, независимые, творческие – в общем, они обладают теми качествами, которые хочется развивать у себя. Это образ людей психически здоровых, гармонично живущих плодотворной жизнью, на который хочется равняться. К тому же, в соответствии со сказанным в разделе 2.4 о научении через наблюдение, в данном случае, пользу может принести уже само размышление об этих качествах, т. к. они описаны наглядно. Это те качества, на которые следует обращать внимание в душепопечительской практике, ведь люди обращаются к душепопечителю не только с духовными или психологическими проблемами, но и с потребностями: «как мне реализовать себя, как жить, чтобы жизнь не была пустой?»

Качества самоактуализирующейся личности – это верно указанные направления, в которых следует двигаться, чтобы расти как личность, правда эти качества ещё должен комментировать зрелый духовно христианин. Психология личности Маслоу – это гуманистическая психология, основывающаяся на мнении, что по природе человек внутренне не испорчен. Самоактуализирующийся человек – это человек, принимающий мир и людей такими, как они есть, и непонятно, как такому человеку удастся закрывать глаза на повсеместное действие греха и вины в этом мире. Самоактуализирующийся человек – это тот, кто решил не только свои основные психические, но и духовные проблемы, то есть обрёл мир с Богом. Гуманистическая психология не учитывает этот духовный аспект.

Описанная Маслоу пирамида иерархии потребностей так же очень полезна в душепопечительсеой практике. Во-первых, душепопечитель должен определить, какие потребности испытывает пациент – на какой ступени он в данный момент находится, помня при этом, что потребности удовлетворяются лишь последовательно. Во-вторых, он должен разобраться в том, как Христос удовлетворяет все наши потребности из этой пирамиды
(Кол 2:10), и помочь подопечному увидеть это как в целом, так и применительно к конкретным его нуждам и способностям. Например, если человек остро ощущает потребность в принятии и любви, необходимо показать, что он принят и любим Христом. Формальное изложение этой истины может только разочаровать пациента, если он в первую очередь жаждет человеческой любви, поэтому то, как душепопечитель донесёт эту весть, зависит от того, насколько глубоко он сам переживает эти принятие и любовь, и насколько он принимает и любит своего подопечного, насколько подопечный принят в церкви.

2.6.2 Карл Роджерс

Гуманизму, будь то в философии, религии или психологии свойственна вера в человека – в то, что человеческая природа изначально нравственно положительна, и имеет в себе все задатки для конструктивного развития. Эти взгляды отстаивал и Карл Роджерс. Он утверждал, что случаи неконструктивного поведения являются исключением, они проявляются тогда, когда что-то мешает человеку жить в соответствии со своей природой. В целом же, как отдельный человек, так и всё человечество имеют задатки и внутреннее стремление к развитию, самосовершенствованию и творчеству [2, с. 533-534].

Восприятие мира и себя каждым человеком уникально. Человек действует исходя из своего уникального восприятия, и мы можем понять его, только поняв, как он интерпретирует мир и себя. Восприятие себя очень важно – это «Я-концепция» — образ, в который входят качества, которые человек считает важными для описания своей личности. Поступки, противоречащие я-концепции, встречают затруднения в интерпретации, вызывают беспокойство, доходящее до невроза. Такие поступки человек может игнорировать, или искажать их восприятие, он может искажать восприятие внешнего мира, бороться со своими чувствами, бояться их. Это похоже на концепцию вытеснения Фрейда, и помощь аналогичная – встреча человека с реальностью, анализ своих чувств и мыслей. Но в рамках гуманистического подхода инициировать эту встречу должен сам индивидуум, он сам будет интерпретировать свои чувства, сам – ставить диагноз, и сам – лечить себя.

Такой метод лечения Роджерс назвал клиент-центрированной психотерапией. Он очень широко распространён в настоящее время. Мы опишем этот метод подробно, потому что, говоря далее о душепопечительстве, будем сравнивать его именно с этим методом помощи.

Эта методика также названа бездирективной, потому что, в соответствии с названием, консультант не даёт абсолютно никакого направления пациенту (в терминологии Роджерса – клиенту). Вся ответственность – на клиенте. Он самостоятельно принял решение прийти на консультацию, он и завершит её, когда посчитает нужным. Он может приходить так часто, как считает необходимым; он может говорить на консультациях, а может молчать – это его время. Если он примет решение совершить самоубийство – консультант не станет его отговаривать. Консультант не ставит диагнозов. Он не даёт нравственной оценки тому, что говорит клиент. Он не даёт советов, он не задаёт вопросов и старается не отвечать на вопросы. Какова, в таком случае роль консультанта? Сравнивая различные методы психотерапии, Роджерс увидел, что её успех зависит не столько от методики, сколько от способности психотерапевта принимать пациента таким, какой он есть. Поэтому консультант клиент-центрированной терапии демонстрирует пациенту абсолютное принятие и безусловное уважение к нему и его мыслям. Он не удивляется и не осуждает никакую мысль или поступок пациента, тон его голоса всегда тёплый, принимающий. Он предоставляет пациенту самому делать выводы и принимать решения (например, о чём говорить?) и это показывает, насколько важен именно пациент, его свободный выбор.

Консультант смотрит на ситуацию глазами пациента, исходит из его системы ценностей и его объёма информации. Сеанс терапии выглядит следующим образом: клиент просто делится своими чувствами, а консультант перефразирует эти чувства, возвращая их клиенту. Клиент видит в консультанте не более и не менее чем отражение себя, это похоже на мысли вслух и может показаться странным, а может выглядеть страшно, как в приводимом далее отрывке из беседы [8, с. 73-74]:

Клиент: Либо мой выдуманный мир, либо самоубийство – одно из двух

Консультант: Либо ваш выдуманный мир, либо что-нибудь ещё более неизменное и незыблемое, чем ваши мечты.

Клиент: Да. (Долгая пауза. Полная перемена в голосе) Итак, я не вижу причины, почему я должна и далее отнимать ваше время, приходя сюда два раза в неделю…Я не достойна этого. Вам так не кажется? Что вы думаете по этому поводу?

Консультант: Я думаю, что это зависит от вас, Джил. Вы не отнимаете моё время, и я буду рад видеть вас, когда бы вы ни пришли. Но важно то, что вы сами думаете по этому поводу; важно, хотите ли вы приходить сюда два раза в неделю, или вы хотите приходить один раз в неделю, или вообще не хотите этого делать… Всё зависит от вас. (Долгая пауза)

Клиент: Вы не собираетесь ничего мне посоветовать, не собираетесь сказать мне, чтобы я приходила сюда чаще? Вас не беспокоит моё состояние? Не думаете ли вы, что следовало бы приходить сюда каждый день, до тех пор, пока я не избавлюсь от этого?

Консультант: Мне кажется, что вы способны сами принять это решение. Я готов видеть вас настолько часто, насколько это покажется вам необходимым.

Клиент: (С некоторой дрожью в голосе) Я не вижу, что вы этим обеспокоены…Я вижу…Вероятно, я боюсь самой себя, но вы почему-то не боитесь за меня…(Она встаёт со странным выражением на лице)

Консультант: Вы сказали, что, вероятно, боитесь самой себя, и не понимаете, почему я за вас не боюсь?

Клиент: (Короткий смешок) Вы уверены во мне гораздо больше, нежели я сама уверена в самой себе. (Она направляется к выходу). Увидимся на следующей неделе…(Смех) наверно. (Она выглядит подавленной, удручённой, полностью разбитой, медленно удаляется)

Мы увидели, как во втором и последнем ответе консультант просто перефразировал мысли пациентки, два других его ответа были борьбой за её самостоятельность. Удивительно, что такой бесхитростный, казалось бы, метод приносит результаты! Начиная с высказывания разрозненных отрицательных эмоций на первых сеансах, клиент постепенно приходит к пониманию их взаимосвязи, и выходит на те проблемы, которые были недоступны его самосознанию. Столкновение с этим болезненное и требующее переосмысления себя – «реорганизации личности»:

«Человек не стремится исказить свои переживания [потому что чувствует себя в безопасности, и, потому что одни мысли поднимают на поверхность другие, как в свободных ассоциациях Фрейда], а принимает их такими, какие они есть, и двигается дальше скорее с этим опытом, чем против него, отказываясь от «управления и контроля» и приобретая управление и контроль…Мы пытаемся исказить реальные переживания или отдельные фрагменты нашего настоящего опыта таким образом, чтобы они стали соответствовать тем концепциям и умозаключениям, которые мы уже успели придумать для их объяснения…Можем ли мы позволить себе увидеть подлинное значение наших ощущений, просто узнать о тех реальных переживаниях, которые в действительности стоят за нашими рационализациями, можем ли мы позволить себе признать, что ненависть – это ненависть, а любовь – это любовь, можем ли мы назвать страх своим именем, раздвинув тем самым границы своего сознательного представления о себе и присвоив себе те истинные смыслы, которые несёт с собой наш опыт. Если бы мы смогли себе это позволить, то навечно расстались бы с тем внутренним напряжением и личностными деформациями, которые всех нас объединяют» [8, с. 138-140].

«Есть один аспект терапии, который не всегда бывает до конца понятен новичкам. И заключается он в том, что «проблемы», которые заявляются клиентом и выносятся на обсуждение, не решаются напрямую, потому что постепенно выясняется, что проблема ещё не доступна сознанию. На самом деле клиент никогда не знает, в чём заключается его проблема, пока не приступит к её решению. С другой стороны, проблема клиента всегда и во всех случаях заключается в одном и том же, точно так же можно сказать, что все клиенты имеют одну и ту же проблему, которая заключается в том, как принять отрицательный опыт и встроить его в новую, реорганизуемую структуру личности» [8, с. 148].

«Объединив результаты различных исследований, и основываясь на доступных на сегодняшний день доказательствах, мы можем сказать, что, в процессе клиент-центрированной терапии поведение клиента изменяется в следующих направлениях: оно становится более взвешенным и более зрелым, повышается уровень саморегуляции и ответственности за своё поведение; количество защит в поведении снижается, оно начинает более твёрдо основываться на объективных представлениях о себе и о действительности; в его поведении обнаруживается меньшее число свидетельств психологической напряжённости; клиент становится более приспособленным к разным видам деятельности; он встречает напряжённые ситуации, связанные с неизвестностью, фрустрацией или стрессом более спокойно, как в психологическом, так и в физиологическом плане, и быстрее восстанавливается, что является следствием терапии» Роджерс утверждает, что, по результатам тестирования, «»Я» клиента и те ценности, которых он придерживается, уже более не находятся в диссонансе»
[8, с. 190]. Рост личности, похоже, не является ростом эгоизма, как свидетельствует отчёт пациентки: «Надеюсь, что не слишком увлеклась оцениванием самой себя (дай Бог, чтобы это было именно так), а если и погрязла в этом, то не окончательно, потому что на самом деле я не сильно заинтересована в том, чтобы искать себя. Сейчас я наслаждаюсь тем, что я себя теряю. И честно говоря, это такое облегчение – избавиться, наконец, от этой обременительной ноши» [8, с. 178]. А каких успехов добивается душепопечитель? Ставится ли цель роста личности, развития христианского характера? Или душепопечитель нужен лишь для того, чтобы помочь пережить стресс после грехопадения? А что такое развитие христианского характера? Только ли привычка читать Библию каждый день, молиться и благовествовать? Христианству две тысячи лет, но мы ещё не имеем ответа на этот вопрос.

Мы не можем перенять этот метод помощи, так как христианское душепопечительство не может быть «бездирективным». Мы не можем и адаптировать его, т. к. появление в консультации диагноза и директивы чревато таким специфическим явлением как «перенос», описанный Фрейдом – при котором пациент свои комплексы, ненависть или любовь вплоть до угроз, ругательств или сексуальных приставаний проецирует на душепопечителя, а он не будет знать, что с этим делать [см. 8, глава 5]. Но мы видим его действенность и полезность, несмотря даже на то, что он не спасает. Что ж, и зубной врач не даёт вечного спасения – но мы не отказываемся от его помощи. Но думается, что многие проблемы в церкви могли бы быть решены тем, что люди, внешне «примерные христиане» или, наоборот, проблемные и унылые, долго и болезненно занимаясь самоисследованием, избавились бы от неискренности, столь повсеместно и глубоко укоренившейся в христианстве.

Если мы применим то, что было, и ещё будет сказано о я-концепции и способности принимать опыт, то сможем увидеть, что христиане — потенциальные клиенты психотерапевта, и вот почему. «Любой опыт, не согласованный с организацией или структурой «я» может восприниматься как угроза, и чем больше таких восприятий, тем жёстче организация я-структуры в отношении самосохранения» [8, с. 474]. То есть, для того, чтобы не получать противоречащего представлению о себе (я-концепции) опыта, человек встаёт в жёсткую оборону: лицемерит, отрицает реальность, идёт на конфликт с окружающими. В этом состоянии он теряет чувствительность, становится всё более «непробиваемым». «Угроза и защита имеют тенденцию повторяться снова и снова одна за другой; по мере прохождения такой последовательности внимание отодвигается от первоначальной угрозы всё дальше, но всё больше опыта искажается и подвергается угрозе, — т. е. — …чем больше становится…опыта, отвергнутого или искажённого символизацией, тем больше вероятность того, что любой новый опыт будет восприниматься угрожающим, поскольку должна поддерживаться всё более ошибочная структура» [8, с. 475]. Вот так, научно описано действие закваски – закваски фарисейской. Когда человек приходит в церковь, его я-концепция кардинально меняется. Но новое понимание себя он обретает в себе – возрождение; и заимствует извне – образ христианина, который он видит в окружающих, и образ, который он представляет себе как идеальный. Поскольку в новой я-концепции ещё много привнесённого, а «родное» ещё незрело и неопределённо, поскольку она разительно отличается от прежней, такая я-концепция критична по отношению к отвергнутому опыту, который ещё может оставаться в жизни христианина, и нестабильна, следовательно – агрессивна.

К примеру, когда христианин видит, что все вокруг радуются (потому что христианин, якобы, не может не радоваться), а ему не радостно, то может начать искажать свой опыт. Он приходит к конфликту: «или я чувствую радость, веяние Духа Святого, назидаюсь чтением Библии, всегда стремлюсь в церковь, и победил грех; или в моей жизни что-то не в порядке и мои отношения с Богом нарушены, или же вообще – всё, о чём утверждает Христианство – ложно». Поэтому, не в силах принять второе и третье утверждения, христианин старается весь свой опыт переделать так, чтобы он соответствовал первому утверждению. Расплатой является лживость в отношениях с Богом и окружающими, невозможность построить с людьми доверительные отношения, чувство тревоги и, временами, неспособность держать себя в руках при огромных, затрачиваемых на это усилиях.

Как же избежать такой обстановки в церкви, чтобы в ней не было питательной среды для этой закваски? В церкви должен поощряться умеренный индивидуализм: каждый человек – уникален, духовный опыт – уникален; искренность важнее похожести, духовный рост постепенен и имеет колебания. Мы считаем недопустимыми в проповедях утверждения типа: «вы не можете не радоваться (не благовествовать, не молиться, согрешать и т. п.), если вы это делаете (не делаете), то вы не христианин (лишены Духа Святого, впали в грех, принадлежите к иной конфессии и т. д.). Хотя эти утверждения могут быть верными, но преподноситься они должны так, чтобы исключить стимулирование лицемерия у слушателей.

3 Христианское душепопечительство

3.1 Свобода или рабство воли

3.1.1 Философско-догматическое понимание вопроса

Представители различных психологических школ занимали диаметрально противоположные позиции в отношении способности человека самостоятельно принимать осознанные решения [2, с. 41-42 и др.]. Так, для Фрейда человеческие поступки и эмоциональные состояния диктуются бессознательными побуждениями. Скиннер утверждает, что человек управляется внешними стимулами и подкреплениями. В противоположность этому когнитивное и гуманистическое направления отстаивают возможность человека самому принимать решения, созидать свою жизнь, расти как личность.

Для христиан этот вопрос осложняется осознанием зависимости человека от Бога при неспособности осознать меру, глубину этой зависимости. Широко известны позиции Пелагия, утверждавшего полную свободу человека; Кальвина и Лютера, утверждавших рабство воли человека и неспособность сделать что-либо хорошее, угодное Богу, или даже пожелать этого самостоятельно; и позиция Арминия, компромиссная между этими двумя. Мы не станем сейчас вдаваться в богословские тонкости этого вопроса, а лишь только обратим внимание, что христианский душепопечитель не может не учитывать фактор воли Божией в жизни подопечного, его неспособность без благодати решить духовные проблемы, его изначальную греховность. Но, говоря о душепопечительстве, практикуемом в церкви, мы будем считать, что вопрос обретения спасения уже решён положительно как подопечным, так и самим душепопечителем.

3.1.2 Локус контроля

В какой мере человек осознаёт, что происходящее с ним находится в его руках, и он способен управлять собой и влиять на то, как его воспринимают значимые для него люди? Или он считает, что его жизнь управляется извне случаем, внешними силами или более могущественными людьми? В психологии эта характеристика личности называется «локусом контроля». Для измерения локуса контроля разработан тест, при помощи которого испытуемый оценивает в какой мере утверждения типа: «В конце концов, к людям относятся так, как они этого заслуживают» или, напротив – «К сожалению, как бы человек ни старался, часто его достоинства остаются непризнанными» отражают его взгляд на жизнь [2, с. 420]. Майерс показывает, насколько в более выгодном положении оказываются люди, которые верят в то, что удачи и неудачи определяются их собственными действиями и способностями: «Те, кто отнесёт себя к людям с внутренним локусом контроля, с большей вероятностью хорошо учатся в школе, бросают курить, пользуются привязными ремнями, используют контрацептивы, сами решают свои семейные проблемы, зарабатывают много денег и отказываются от минутных удовольствий ради достижения стратегических целей» [7, с. 75]. В связи с этим, необходимо задуматься, на какой богословской базе (Кальвинизм, Арминианство) должен находиться христианин, чтобы быть хорошим душепопечителем? Некоторые считают, что душепопечителем может быть только христианин, твёрдо убеждённый, что однажды обратившийся к Богу человек навсегда спасён, т. е. душепопечитель должен быть крайним кальвинистом. Но приводимые здесь доводы свидетельствуют о ценности арминианской позиции в богословии и в жизни, если роль душепопечителя не сводится лишь к реанимации верующего после грехопадения.

Когда человек чувствует, что не способен влиять на события, что вопреки его желаниям и усилиям события развиваются по своей неумолимой логике – он может отказаться от усилий влиять на них. Это называется «приобретённая беспомощность». Когда подопечный (возможно, не без неумелой помощи душепопечителя) становится пассивным перед «волей Божией», воспринимаемой как Рок, «смиряется» — в действительности просто ломается – это пример плохого душепопечительства. Смирение должно быть зрелым – осознанным, добровольным и активным. «В больницах «хорошие пациенты» не звонят в звонок, не задают вопросов, не контролируют то, что происходит…Такая пассивность может быть хороша для «эффективности» госпиталя, но плоха для людей. Ощущение силы и возможности контролировать свою жизнь способствует здоровью и выживанию. Потеря контроля над тем, что делаете вы, и что другие делают для вас, может привести к неприятным, стрессовым ситуациям…Пациентам, которых обучили верить в свою возможность контролировать стресс, требуется меньше болеутоляющих и седативных средств, а медперсонал считает их менее тревожными». Далее Майерс приводит эксперимент, проведённый в престижном доме престарелых: «Для лечения пациентов выбирался один из двух методов. В речи, обращённой к одной группе пациентов, доброжелательный персонал подчёркивал: «Наша обязанность – сделать так, чтобы вы могли гордиться этим домом, и были счастливы здесь». Они рассматривали пациентов как реципиентов, готовых пассивно принять преисполненную благих намерений и сочувствия заботу. Спустя три недели многие оценили своё состояние как близкое к истощению, такова же была оценка интервьюеров и персонала». Противоположный результат наблюдался у другой группы (93% через три недели стали более бодрыми, активными и счастливыми) после того, как этим людям говорили о возможности выбора, о возможности влиять на обстановку и ответственности за свою судьбу [7, с. 76-77].

Психотерапевт, следовательно, заинтересован в том, чтобы его пациент взял ответственность в свои руки и научился управлять событиями. У душепопечителя задача сложнее. Ведь христиане – это люди, верящие, что их локус контроля – вне их. Однако, это не судьба, не случайность, не какие-то могущественные люди, это – благой, всевидящий Бог. Поэтому необходимо ещё определиться в вопросе, что же имел в виду Павел, когда говорил: «Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Фил 2:13)? Применительно к душепопечительству этот вопрос (вопрос глубины детерминизма поведения христианина) мы считаем неисследованным, однако полагаем, что приведённый текст относится только к темам спасения и водительства в каких-то глобальных жизненных ситуациях.

Осознание того, что всё в Божиих руках может стать отрицательным фактором – когда человек сваливает на Бога свои неудачи, оправдывает свою пассивность или ропщет. Однако это осознание должно быть положительным фактором, когда человек освобождается от излишнего страха и напряжения, принимает обстоятельства своей жизни с благодарностью, когда ему просто интересно жить. Он учится понимать слова Христа «Се Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28:20). Душепопечитель должен помочь подопечному сформировать позитивное отношение к воле Божией. Он может показать, как его собственная покорность Богу основывается на примере послушания Иисуса Отцу, и каким богатством эта покорность для него является.

3.1.3 Отношения душепопечитель – подопечный

Как мы помним, в клиент-центрированной терапии принятие решений и вся ответственность за лечение возложены на пациента. Консультант даже не даёт советов – не консультирует в общепринятом смысле слова (см. п. 2.6.2). А как складываются взаимоотношения подопечного с душепопечителем? Часто, к сожалению, душепопечитель произносит сперва: «Я думаю, вам следует…», и только в этот момент начинает думать, какой же совет дать в трудной ситуации. Неудивительно, что и советы могут оказываться примитивными или невыполнимыми. Необходимо и нам помнить:

Что заинтересованное лицо – подопечный, и в его интересах научиться проявлять инициативу в решении своих проблем.
Что обстановка доверия создаётся в том случае, если душепопечитель не проявляет насилия, не пытается «переделать» подопечного. О том, чтобы о содержании бесед узнал кто-либо ещё (включая пастора и церковный совет) не может быть и речи.
Что критические суждения заставляют человека «закрываться», оправдываться, искажать своё поведение. Есть только один Судья – Бог, душепопечитель же помогает подопечному подойти к престолу Божьему, а не восседает на престоле, и не выносит приговор. Гораздо лучше, если подопечный сам разберётся в своих действиях и мыслях – это может произойти не так скоро, как хотелось бы душепопечителю, но только самостоятельная оценка не будет отторгаться или искажаться и поможет исправить положение.
Что самостоятельно принятые решения, а не навязанные извне будут исполнены с ответственностью и творчески.

Д. Майерс говорит, что, в психотерапевтическом, да и в других видах лечения «когда улучшение достигнуто, оно будет более прочным, если люди приписывают его факторам, находящимся под их контролем, а не психотерапии. Как правило, директивные методики приводят к наиболее радикальным и незамедлительным переменам… Поставив пациента в такую ситуацию, где нежелательное поведение в высшей степени накладно и постыдно, а «нормальное» поведение сверхпоощряется, психотерапевт может достигнуть быстрых и резких улучшений. Проблема в том, как говорит нам 30-летний опыт социально-психологических исследований, что директивно изменённое поведение недолговечно» [7, с. 221]. О «директивах» — Слове Божием и о Духе Святом мы поговорим в следующем разделе.

Задача душепопечителя не сводится к тому, чтобы во что бы то ни стало добиться от подопечного определённого поведения. В некоторых случаях этого можно достичь, сломив личность подопечного, но это было бы преступлением сродни убийству. Подопечный может оказаться в сильной зависимости от душепопечителя – его поведение внешне будет исправлено, но воля – сломлена, и он не будет способен к самостоятельному, творческому служению, к проявлению любви, будет склонен к неврозам и авторитаризму. Душепопечителю может казаться, что он видит правильное решение проблемы, но важно, чтобы сам подопечный нашёл правильное решение, а не действовал вслепую, полагаясь на видение душепопечителя. Так может сформироваться зависимость и беспомощность подопечного, когда он станет обращаться за помощью по самому ничтожному поводу, а в изоляции – терпеть поражения. Для душепопечителя же такая ситуация чревата синдромом неограниченной власти и самовозвеличивания. Но, как мы уже сказали, процесс христианского душепопечительства не может быть «бездирективным». Желание переложить свои проблемы на плечи душепопечителя или пастора может возникать и у зрелого христианина. Но так ли велики эти «плечи», чтобы унести на себе заботы многих людей? Писание говорит, что «каждый понесёт своё бремя»
(Гал 6:5), и что все заботы мы можем возложить на Христа (1Пт 5:7). Душепопечитель может поставить себе целью то, чтобы две эти библейские истины полноценно работали в жизни его подопечного.

Душепопечителю следует поучиться у Христа безусловному принятию, ведь Он принимает нас, и пожелал связать с нами всю вечность, зная нас совершенно! Подопечный может открыть душепопечителю свои страхи и сомнения, которые покажутся надуманными, безосновательными, свои сексуальные желания, эгоизм, подлость. Всё это – составляющие бесконечно хрупкого, израненного внутреннего мира бесконечно ценной личности. Но часто к этой личности надо пробиваться сквозь твёрдую броню христианского имиджа, а потом её приходится собирать по кусочкам. Сделать это лучше всего может сам подопечный. Он должен увидеть, где он «играет» и стать самим собой. Он должен научиться принимать себя и события такими, как они есть, это не значит хвалить себя или оправдывать – это значит смотреть правде в глаза.

3.2 Сокрушение защит

Точно так же, как человек теряет сознание при физическом шоке – это встроенная функция организма, предназначенная для защиты нервной системы от перегрузок – так и разум человека игнорирует опыт, способный причинить ущерб самосознанию, я-концепции. Мы говорили об этом в разделах 2.1.1 и 2.6.2. Для того, чтобы не сталкиваться в будущем с чем-либо, способным поколебать я-концепцию, человек формирует модели защитного поведения. Защищаясь, он может винить в своих неудачах свой алкоголизм, свои лень, страхи, воспитание – но не свою личность. Перед серьёзным экзаменом студент может прекратить учиться. Тогда, в случае провала у него более приемлемое объяснение его причины. Да, он немного ленив, но зато у него нет необходимости размышлять на опасную тему: а справился бы он, если бы у него было достаточно времени на подготовку?

Защитное поведение помогает избегать близких контактов с людьми т. к. при более глубоком общении человек может ожидать предательства, насмешки над самым сокровенным, презрительного отношения к тому, что характеризует его личность. Вероятно, такой человек уже пережил болезненный опыт, был отвергнут или осмеян, глубоко ранен кем-то, допущенным слишком близко, возможно, родителями, близким другом или возлюбленным. Для того, чтобы не переживать ощущения ничтожности своей личности, человек может впасть в болезнь, например, депрессию или фобию.

Для того чтобы получать постоянные подтверждения значимости своей личности, человек может устремляться к победам: трудоголизм, в т. ч. сверх-погружённость в служение Богу, или победы на любовном фронте, смотря, какая сторона личности подвергается опасности. Но при этом, внутренне всегда сосредотачиваясь вокруг своего болезненного я, человек оказывается неспособен к глубокому и искреннему сближению с людьми, или общению с Богом, основанному на любви. Превосходное описание моделей защитного поведения имеется в книге Сэлвина Хагса «Друг в нужде», [10, гл. 5, стр. 52-63].

Защитному поведению посвящена книга «Внутренний мир» Ларри Крабба. Он прямо называет самозащиту греховной, и вся эта книга предназначена помочь христианину распознать своё самозащитное поведение и то, какими причинами оно вызывается, и искать удовлетворения в Боге. Целью психологической помощи (если обращаться к лучшим образцам) так же является избавление от моделей защитного поведения, именно это вкладывается в понятие «быть самим собой». Распознавая своё защитное поведение и его причины, принимая себя, человек избавляется от болезненной сосредоточенности на своём я, обретает способность к дружбе, доверительным отношениям. Психологу, так же как и душепопечителю, при известном опыте легко распознавать защитные механизмы пациента. Но вот только поспешно «снять» их – всё равно, что сорвать с человека одежду, да ещё и вместе с кожей – это значит причинить ему такую душевную боль, с которой сознание не способно справится. Поэтому психологическое консультирование столь протяжённо по времени.

В этом отношении христиане находятся в гораздо более выгодном положении. Хотя мы говорили о том, что в христианской общине есть своя специфическая угроза приобрести защитное поведение, но есть и более мощные средства избавления от подобного поведения:

Во-первых – это любовь Божия (Рим 5:5-8): «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками» То, что Бог принимает нас такими, как мы есть возвращает ценность нашим личностям, делает бегство в лицемерие (самозащиту) ненужным и помогает переносить отвержение людьми. Следовательно, в душепопечительских беседах, затрагивающих темы греховной самозащиты важнейшим вопросом является степень доверия подопечного Христу, просвещение его Евангелием, как вестью о Божьей любви. Необходимо научиться жажде Бога, необходимо понять, что глубинные потребности удовлетворяются лишь Христом, но Его благословения – не то же, что Он Сам.

Разочарование в обстоятельствах и в самих себе помогает «устремиться ко Христу, как к источнику утоления своей глубокой жажды» [11, с. 82-89]. Кажется, только христиане могут использовать разочарование в себе, себе же на пользу. В этом мы можем поучиться у апостола Павла. Силу благодати он измерял степенью своей вины, см., напр. 1Кор 15:8-10: «а после всех [Христос] явился и мне, как некоему извергу… Но благодатью Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна». В своих немощах он так же видит возможности для прославления Бога, а значит и повод для радости: «буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова… ибо, когда я немощен, тогда силён».

Личность Христа является подходящим объектом для нашего внимания. Величие Личности Христа таково, что мы можем наконец-то снять внимание со своего я и заворожённые взирать на Него (Евр 12:2-3).

Вторым мощным средством избавления от греховной защиты является покаяние (конечно, два этих средства могут работать лишь вместе). В глубоком покаянии при обращении человек переживает смерть со Христом, и воскресение своего обновлённого я – возрождение. Пройдя через это, христианин обретает некоторое смирение («гибкость шеи» — в противовес жестоковыйности) т. е. способность к покаянию в дальнейшем. Таким образом, христианину легче признать и устранить защитное поведение, чем неверующему. И у него накапливается положительный опыт освобождений и роста, который помогает росту в дальнейшем. Признание защитного поведения при психотерапии сродни покаянию, но покаяние как таковое более действенно.

3.3 Духовные элементы душепопечительства

3.3.1 Духовные потребности

Основной причиной недопонимания между духовно невежественным психотерапевтом и психологически невежественным душепопечителем является иллюзия, что проблемы человека можно решить имеющимися у каждого из них отдельно в распоряжениях средствами. В действительности, человек имеет как проблемы и потребности психического характера, так и проблемы, потребности характера духовного. Взаимосвязь духовного и психического мира человека столь велика, что решение проблем в психическом мире ведёт к ослаблению напряжённости и страдания в духовном (почему психология и отторгается многими христианами – им кажется, что она лишает человека потребности в Боге). Так же и решение человеком духовных проблем ведёт к избавлению от многих душевных (психических) затруднений. Многих, но не всех!

Проблема психологии в том, что игнорируются духовные потребности человека. Точнее, они признаются, но весь духовный мир, включая Бога, считается продуктом психического, и потому провозглашается относительность, субъективность этого мира. Но, по меткому высказыванию Августина: «Ты создал нас для Себя, и не имеют покоя души наши, доколе не успокоятся в Тебе». Если Роджерс утверждает, что у человека возникает чувство беспокойства, доходящее до психоза из-за неспособности принять отрицательный опыт, то Библия называет отрицательный опыт грехом, а чувство беспокойства – чувством вины, которую испытывают верующие и неверующие. Библия показывает нам, что чувство вины является сигналом совести о том, что поведение человека не соответствует воле Божией: «Если сердце наше осуждает нас, то кольми паче Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает всё» (Ин 3:20).

Библия показывает, что чувство вины испытывает каждый человек («потому что все согрешили и лишены славы Божией» (Рим 3:23)), что каждый испытывает потребность в Боге «ибо мы Им живём и движемся и существуем» (Деян 17:28). Но многие люди извратили эту потребность, изыскивая заменители: «Меня, источник воды живой оставили, и высекли себе водоёмы разбитые, которые не могут держать воды» (Иер 2:13). Психоанализ видит несколько другую причину чувства вины – это комплекс Эдипа или комплекс Электры (соответственно для мальчиков и девочек) – желание убить одного из родителей и оказаться на его месте, на родительском ложе. Как бы там ни было, чувство вины универсально. Каждый человек испытывает духовную жажду, и она может быть удовлетворена Христом: «кто жаждет – иди ко Мне и пей» (Ин 7:37), у каждого человека есть духовные потребности, и Христианство имеет средства удовлетворения этих потребностей – Евангелие, молитва, Церковь.

Евангелие состоит в том, что Богу было угодно посредством Христа «примирить с Собою всё, умиротворив через Него, кровию креста Его и земное и небесное» (Кол 1:20). Отныне, при наличии веры в Христа и возрождения, «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (Ин 1:9). Так решается проблема вины душепопечителем (решает-то её, конечно, Бог, душепопечитель же указывает, где об этом написано в Библии).

Тем не менее, у христианина ещё могут оставаться неразрешённые вопросы, нужды духовного и душевного характера, он может нуждаться в наставлении и помощи. Лэрри Крабб показывает, что формальное следование библейским принципам бездейственно без глубокой и болезненной работы по анализу своего внутреннего мира и отказу от защитного поведения – лицемерия.

3.2.2 Священное Писание

Для христианского душепопечителя Библия – основной авторитет, единственный непререкаемый авторитет. К душепопечителю обращаются за помощью люди, потерявшие опору, дезориентированные. Он и сам может чего-либо не знать, в чём-то сомневаться, но, стоя на твёрдом библейском основании («на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» (Еф 2:20)), он может передать свою уверенность подопечному.

Когда душепопечитель даёт совет, основанный на Библии, и подопечный осознаёт, что слышит не мнение человека, а Божье Слово, тем самым частично снимается «проблема директивности» — душепопечитель выступает не от своего лица.

Библия обладает тем авторитетом, которого не может иметь человек, она говорит о широчайшем спектре человеческих потребностей и затрагивает глубины внутреннего мира. «Слово Божие живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого, оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные»
(Евр 4:12). Поэтому душепопечитель должен заранее знать, какие тексты Писания могут быть использованы им в различных ситуациях, понимать их значения, и уметь применять их.

Некоторые христианские психологи ограничиваются только библейским консульти-рованием. Каждому, пришедшему на консультацию, они предлагают только тексты Библии, соответствующие его нужде. Примером такого душепопечительства является служение доктора Брандта, как оно описано в его книге «Корень проблемы». Мы же считаем, что человек, даже понимая, что должен делать, не всегда на это способен. Он может остаться наедине с библейским текстом, который выглядит для него как повеление или как приговор. Но он ещё должен разобраться в себе самом, и здесь ему требуется помощь. Многие случаи могут требовать кропотливой работы по исследованию внутреннего мира человека, снятию защит и залечиванию ран. Здесь психологические знания могут быть необходимы. Но мы увидели в разделе 2, как разнообразны и противоречивы психологические школы. Мы считаем, что только человек с внутренним «библейским стержнем» может, изучая столь противоречивые и хорошо аргументированные точки зрения, сохранить свою собственную, и избежать смятения и дезорганизации.

3.2.3 Дух Святой

Он:

Совершает избрание и поставление душепопечителя на служение (Рим 12:8, 1Кор 12:28).
Производит перемены в верующем (Фил 2:13) (каким-то образом, это утверждение является верным, также как и утверждение о личной инициативе и ответственности).
Дан каждому верующему (Рим 8:9).
Просвещает духовный разум — «очи сердца» (Еф 1:18).
Обличает в грехе (Ин 16:8).
Руководит верующим в духовных вопросах (Рим 8:26, Гал 4:6)

Дух Святой может дать душепопечителю особую проницательность для того, чтобы понять, что происходит с человеком, проникнуть во внутренние причины его поступков (1Кор 2:15), и распознавать присутствие или влияние духов зла (1Кор 12:10, 1Ин 4:1-3).

Именно в этом разделе необходимо упомянуть также важность духовного возраста или опытности душепопечителя. Мы можем назвать это косвенным действием Духа Святого в душепопечительстве.

В связи со сказанным об отношениях между душепопечителем и подопечным (п. 3.1), мы считаем возможным для душепопечителя положиться на действие Святого Духа в жизни подопечного вне контроля душепопечителя. Душепопечитель может быть склонен переоценивать свою роль, однако 1Ин 2:27 утверждает, что каждый христианин имеет доступ к божественной мудрости: «помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас». Следовательно, в свете этого текста, роль душепопечителя сводится к тому, чтобы помочь подопечному обрести самостоятельность в своих отношениях с Богом. Однако, как духовно опытный, душепопечитель должен и предостеречь от ложного мистицизма, обыкновенно свойственного новообращённым. Требуется немалое количество лично приобретённого опыта, чтобы понять, что для жизни под водительством Святого Духа требуется чуткость, мудрость и осмотрительность. Так же абсурдно говорить о водительстве Святого Духа в отрыве от Священного Писания, благочестивой жизни и служения.

3.2.4 Молитва

Любой неверующий психолог должен признать, что существует уникальное средство тестирования, коррекции и настройки души – это молитва. Роджерс давал своим пациентам выговориться, и получал терапевтический эффект – христианин ежедневно обращается к Слушателю более внимательному, чем Рождерс. Сам факт такого обращения требует от человека искренности (потому что Бог видит наше сердце) и веры, а вера предполагает и некоторый оптимизм. Итак, молящийся излагает свою проблему наиболее искренно, но затем он смотрит на эту проблему извне, с позиции Бога, переосмысливает её и находит причины для выражения благодарности и славословия.

Есть в психологии термин для обозначения революционного события в терапевтической консультации. Это «инсайт», или озарение. Когда пациент понимает нечто чрезвычайно важное, и это понимание продвигает его в лечении – это инсайт. Так вот, верующие переживают такие инсайты в молитве, когда вслед за Христом в безнадёжной ситуации повторяют: «Отче Мой! если возможно, да минует меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф 26:39); когда провозглашают, что «ничто не может отлучить нас от любви Божией» (Рим 8:38-39); когда исповедуют грех, и чувствуют прощение. Майерс говорит, что супруги, молящиеся вместе более счастливы в браке. С духовной точки зрения молитва – это освящение их семьи, с психологической – «смиренное, доверительное, идущее от самого сердца обнаружение себя другому» [7, с. 579]. И то, и другое важно. Значит, молитва обладает психотерапевтическим эффектом, а мы, христиане, утверждаем, что она обладает ещё, и в первую очередь сверхъестественным эффектом.

Грех нарушает молитвенную жизнь, или делает молитву тягостной формальностью. Следовательно, для того, чтобы узнать, есть ли серьёзные проблемы в жизни подопечного, душепопечитель может спросить его, как он молится. Само душепопечительское общение немыслимо без помощи Божией, без Его непосредственного участия Духом Святым. Поэтому молитва должна сопровождать душепопечительство. Иногда всё, в чём нуждается находящийся в борении христианин – не советы, не сочувствия, ни другая какая-нибудь помощь – иногда человеку просто необходимо помолиться вместе с кем-то, кто его понимает.

И, конечно, душепопечитель может оказаться в ситуации противоборства с неким родом, о котором Христос сказал, что он изгоняется молитвой и постом (Мф 17:21) – душепопечитель может лицом к лицу столкнуться с демоническими силами, и без молитвы он – безоружен.

Итак, призыв Павла непрестанно молиться (1Фес 5:17) особенно актуален для душепопечителя, но и каждый христианин, научившись молиться искренно, с верой и постоянно, обретает средство для решения своих внутренних проблем, избавляющее его от необходимости обращаться за помощью к психологу или душепопечителю.

Заключение

Мы рассуждали о психологии и душепопечительстве. При этом, психологии как таковой было уделено достаточно пристальное внимание (избыточное, в объёме реферата, но крайне скудное в объёме потребности сегодняшнего дня). Мы попытались избавиться от примитивных ярлыков и предвзятых мнений о психологии, до сих пор царящих в христианской среде. Хотя, имея христианские убеждения, мы критикуем психологию – но конструктивная критика невозможна, без стремления понять оппонента. А для того, чтобы понять кого бы то ни было – необходимо взглянуть на мир с его точки зрения.

Мы увидели разнообразие мнений, методик и теорий, конкурирующих друг с другом в психологии (в чём-то это даже похоже на разнообразие христианских конфессий). Похоже, что всеобъемлющее представление о ЛИЧНОСТИ мы можем получить, лишь учитывая все психологические теории, и лишь учитывая все аспекты личности: физиологический, психологический, поведенческий, когнитивный и, конечно, духовный. Нет нужды отрицать или даже адаптировать светскую психологию: нужно просто признать, что она ущербна без учёта духовного аспекта человеческой личности, и что светские, неверующие психологи некомпетентны в этой области, их мнения не абсолютны.

Христианство может многое получить от психологии, и мы постоянно пытались, освещая теории личности и говоря о душепопечительстве показать, что душепопечительство может заимствовать у психологии, или что оно уже с успехом использует. Но мы также показали, что простое обращение в молитве к Богу с верой может быть куда эффективней психотерапевтических консультаций. Наше пожелание таково: мы хотели бы видеть активную душепопечительскую работу в церквях, мы хотели бы, чтобы эта работа помогала христианам становиться более зрелыми, более самостоятельными, более искренними. Для более эффективного служения, мы бы хотели, чтобы душепопечители изучали психологию. И чтобы знание психологии не надмевало их, чтобы не затеняло Христа, не ограничивало действие Духа, а послужило для славы Божией и для духовного роста верующих.

Список используемой литературы

Книги по психологии:

1. А.Г. Маклаков. Общая психология. СПб, «Питер», 2001 г.

2. Л. Хьелл, Д. Зиглер. Теории личности. СПб, «Питер», 2001 г.

3. Зигмунд Фрейд. «Психоаналитические этюды», сборник.

4. Альфред Адлер. «Понять природу человека». СПб, Гуманитарное агенство «Академический проект», 2000 г.

5. Карл Густав Юнг. «Человек и его символы». Москва, «Серебряные нити», «Университетская книга», АСТ, 1997г.

6. Р. Чалдини. Психология влияния. СПб, «Питер», 2001 г.

7. Д. Майерс. Социальная психология. СПб, «Питер», 1999 г.

8. К. Роджерс. «Клиент-центрированная психотерапия». М, «Эксмо»

9. Эрик Эриксон. «Детство и общество». СПб, «Летний сад», 2000г.

Книги по душепопечительству:

10. Сэлвин Хагс. «Друг в нужде»

11. Лэрри Крабб. «Внутренний мир». Новосибирск, «Посох»

12. Генри Р. Брандт. «Корень проблемы». СПб, «Библия для всех»