Роман не только о медицине

Медицинский роман, который хвалят за красоту языка. Не думал, что меня заинтересует роман про медицину. Про африканскую медицину, и врачей индусов – тем более. Но всё, что я люблю – повествование от первого лица, очень искреннее и спокойное, взаимоотношения и чувства, а также приключения, работа, и, конечно, страдания – всё это в идеальном балансе, ничто из этого не забыто, не перевешивает, от начала и до конца интересно и вызывает сопереживания. Крутой замес вначале расплетается к финалу, по пути успевая завязать немало новых тугих узлов, чтобы к концу развязать и их. Африкано-индийская национальная тема оказалась также интересной, и присутствие слов, интуитивно понятных и не очень – вполне добавило колорита и оказалось оправданным.

Итак, в начале романа мы встречаемся с индианкой, монахиней-католичкой, медсестрой, приехавшей в Африку для исполнения монашеского послушания, работающей ассистентом хирурга и рожающей от него двойню. Но не беспокойтесь, это не мелодрама. У автора очень деликатное отношение к этой истории, к тому же она – лишь предыстория романа. Главное в романе это Миссия и взаимоотношения в ней. Изначальное предназначение миссии проповедовать Христианство трансформировалось в оказание медицинской помощи эфиопам. Библии подпирают стенку в сарае (я не считаю, что это правильно, но я не живу в Эфиопии), священник выполняет работу садовника и сторожа, а матушка-распорядительница, католичка, выбивает деньги из американских баптистских церквей, и руководит христианами, а ещё индуистами и атеистами, работающими в миссии. Миссия – это команда и семья, дружная, не без конфликтов, со всем спектром взаимоотношений – друзья и сотрудники, супруги и любовники, начальники и подчинённые, хозяева и слуги, наставники и стажёры, и конечно – родители и дети. Замкнутый мирок, отличающийся от внешнего мира, Адис-Абебы, но соприкасающийся с ним и испытывающий с ним взаимное влияние. Жизнь миссии показана так красочно, что с самого начала чувствуешь себя её членом, тем более что для этого необходимости в конфессиональном соответствии нет.

……………………………………Читать дальше …

Несчастная любовь, тюрьма, бродяжничество, убийство. В деталях…

«Развалили страну!» — эта привычная для постсоветского человека фраза вполне могла бы прозвучать из уст американца. К началу восьмидесятых годов сталелитейная промышленность США была развалена, а многие промышленные производства перенесены за рубеж. Города, существовавшие вокруг крупных предприятий стали нищать.

Значительную часть Среднего Запада и восточного побережья США, в котором с начала промышленной революции и до 1970-х годов были сосредоточены сталелитейное производство и другие отрасли американской тяжелой промышленности называют теперь «Ржавым поясом». Растёт наркомания, браконьерство и бандитизм. Впрочем, всё это — только фон произведения.

……………………………………Читать дальше …

Роберт Пенн Уоррен. «Вся королевская рать». Всегда что-то есть…

Мне начинает казаться, что в американской литературе сформировался такой жанр: «Великий Американский Роман». И наверно, созревший для этого писатель садится писать не какой-нибудь там роман, а именно «Великий Американский», он с самого начала подходит к делу обстоятельно, и такой же обстоятельности ожидает от своего читателя. И когда читаешь Великий Американский Роман — ты с первых глав понимаешь, что читаешь именно его, вот он, и дух захватывает от его величия.

В моей тираде чувствуется ирония, впрочем, я поставил этому роману на «Лайвлибе» пять баллов из пяти, я написал своему другу, книжному обозревателю Игорю Попову, с которым мы вместе делаем подкаст «Культовые книги», и спросил его, читал ли он этот роман, но Игорь заявил, что это редкостная тягомотина и политический заказ. Я как-раз был на середине книги и меня это не остановило. Просто особенности жанра. Великий Американский Роман не может быть ни легкомысленным ни даже лёгким. Там присутствует роман в романе, и не один, время там тянется не прямолинейно, и постоянно встречаются попутные философские размышления о жизни. Просто моего друга утомили этим романом во время его учёбы на журфаке, а потом он писал по нему курсовую. Просто я не в первый раз удивляюсь его предпочтениям, как и он моим, кстати. То есть этот роман понравится не всем. Но мне он не только понравился. Я потрясён. «Тягомотина?» — временами его трудно читать. И он крупный. «Политический заказ?» — но это роман о политике, и без вариантов любое политическое высказывание может восприниматься как заказное.

……………………………………Читать дальше …

«Канада» Ричарда Форда. Не давайте «ребёнку» пистолет!

Шестидесятый год, Америка. Родители пятнадцатилетних близнецов грабят банк. Они не были похожи на тех, кто обыкновенно грабит банки. А, собственно, на кого похож прирождённый грабитель банков? И не написано ли на лице убийцы, что он убийца?

Череда всё более страшных преступлений, в которую косвенно оказывается вовлечён пятнадцатилетний неиспорченный подросток, мечтающий ходить в школу, играть в шахматы, разводить пчёл и терпеливо сносящий издевательства сестры. Он много думает и мало говорит. Он любит своих родителей и учится принимать реальность такой, какова она есть, учится отказываться от чего-то, чтобы сохранить себя.

«Канада» — книга о том, как разрушилась семейная жизнь из-за инфантильности главы семейства.

Похоже, Ричард Форд любит инфантильных героев. Его главный герой нескольких книг (не «Канады») также выросший инфантил. Они не могут приспособиться к конкурентному миру, они совершают преступления или просто безнравственные поступки, они скрываются от реальности внутрь себя. Собственно и слово «Канада» стало уже понятием, означающим бегство, эскапизм.

……………………………………Читать дальше …

«Отцы и дети» в ста шестидесяти трёх годах американской истории. Конфликт поколений, нефть, команчи, война, секс и деньги.

Из аннотации на обложке: «Одно лишь слово — потрясающе» — Нет, одним словом восторженная рецензент обойтись не смогла, и продолжает: «Эта книга войдёт в список Великих Американских Романов» — Вот так, с большой буквы она и написала: «Великих Американских Романов» — «Она заслуживает того, чтобы её назвали «шедевр». Конец цитаты, разорванной в клочья моими комментариями.

И ведь я абсолютно с этим согласен. Книга — действительно шедевр, и действительно Великий Американский роман. Он большой, разноплановый, в нём мощно раскрытые характеры и переживания, в нём глубокие человеческие драмы, взаимоотношения, бизнес и быт. У команчей я как-будто сам побывал. Но читать его было трудно. И я надолго прерывался, самый большой перерыв длился более чем пол-года, но я знал, что вернусь и дочитаю его. К счастью, роман устроен так, что его можно читать рывками, с перерывами.

……………………………………Читать дальше …

Проверка на нормальность

Книга «анти-экшен». Ничего особенного в ней не происходит. Три дня (пасхальных) и огромное количество воспоминаний и слегка приглушённых эмоций-размышлений. Вообще-то события происходят, очень даже серьёзные, но из-за полусонного, несколько отстранённого восприятия их главным героем — их яркость снижена. Это не недостаток книги, а её особенность. Читать не просто, но я всё же рад, что её осилил.

……………………………………Читать дальше …

Великие жертвы

Множество персонажей, среди которых нет главного. Нет положительного. Герои, которым начинаешь сопереживать, вдруг поражают какими-то чудовищными страстями и слабостями.

Совершенно неожиданно, ногами вперёд выводятся из игры «перспективные герои», наверно именно так в жизни и бывает.
Про сюжет расскажу тезисно: строительство урано-обогатительного комбината и строительство города при нём, в Советской Эстонии. Пятьдесят третий год. «Лесные братья» и заключённые, руководители комбината и простые работники. Диверсанты, вредители, следователи и сознательные граждане. Секс и насилие, которые перемалывают и замешивают их всех в какое-то странное тесто. Коммунистический культ и древние оккультные практики, гипноз и манипулирование. И ещё много советской мрачной действительности.

……………………………………Читать дальше …

Смертный бой в мирное время

Читал «Шпиона на миллиард долларов» года три назад, и теперь перечитал с неменьшим удовольствием. Увлекательно, со ссылками на источники, ощущается как серьёзная научная работа. Описана одна из самых успешных операций ЦРУ, принесшая Америке колоссальный экономический эффект и военно-техническое превосходство: история предательства и сотрудничества с американскими спецслужбами инженера закрытого оборонного НИИ Адольфа Толкачёва.

Но кроме этого, в книге довольно подробно рассказывается о некоторых шпионских операциях, таких как эвакуация на запад семьи Шеймова, установка прослушивающего оборудования в колодец кабельного канала спецсвязи, история провала Александра Огородника (с которой я рекомендовал бы подробнее ознакомиться ещё и по советским документалкам) и т.п., описаны быт и приёмы работы агентов ЦРУ, административная «кухня» центрального офиса в Лэнгли и резиденции в московском посольстве. Оперативники после выполнения работы подробно отчитывались о малейших нюансах операций, таких как, настроение подопечного, его слова, одежда, мотивы поступков, содержание посылок и писем, которыми обменивались агенты, личные просьбы, и многие из этих деталей попали в текст книги. Довольно откровенно описывается провал Толкачёва, ставший следствием предательства и чудовищных ошибок работников ЦРУ. Всё это документальная история, которую можно отчасти проверить по открытым публикациям. Конечно, «подняться над схваткой» и быть непредвзятым у автора не получилось, да он и не ставил такой цели, мы видим борьбу «Свободного мира» против «Империи зла».

……………………………………Читать дальше …

Ныряя в VitaNostra

В отпуске я читал один очень известный, классический роман. И он мне не нравился. Не буду говорить, какой, не важно. Дочитал до середины, мне говорили: сейчас уже точно всё начнётся, но всё не начиналось, а мне хотелось читать. И очень захотелось найти что-нибудь такое, чтоб взяло и не отпускало, чтобы нырнуть в него сразу, а вынырнуть только на последней странице, чтобы легко читалось, но не было лёгким и легкомысленным…

Как раз таким оказался фантастический роман «Vita Nostra» Марины и Сергея Дяченко. И я гулял с семьёй по любимому городу Гродно, потом по любимому Минску, я сидел в кофейнях и ресторанчиках с родственниками, которых люблю, и с женой и детьми, одним словом «проводил отпуск», и при всяком удобном случае я доставал ридер и продолжал заплыв в этой истории.
Многие пишут в рецензиях, что страшно. Нет, это потрясающе красиво. Очень эмоционально. Очень интеллектуально и даже философично, книга заставляет мыслить в необычном, непривычном направлении. Очень красив уже сам текст, прекрасен язык. Очень неожиданны и красивы сюжетные повороты.

……………………………………Читать дальше …

Возвращение блудного сына. Америка, 1957 г., Галаад.

«Галаад» — христианский, протестантский роман. Это специфика, которая делает книгу для некоторых читателей неинтересной, как неинтересной для посторонних может оказаться книга о врачах, педагогах и сталеварах. Впрочем «Галаад», книга, главный герой которой — протестантский пастор, являющийся сыном пастора, внуком пастора и другом пастора, не только о проблемах, семейной жизни и интересах этой специфической профгруппы. Хотя наибольший отклик эта книга надёт среди христиан, она может заинтересовать и людей по-другому относящихся к вопросам веры, потому что, хотя вопросы веры, догматики, столкновения различных религиозных учений здесь постоянно обсуждаются, они накрепко связываются с поступками, нравственными и душевными состояниями героев.

……………………………………Читать дальше …

Нора Вебстер. О том, как проходит непреодолимая боль

В этой книге нет почти ничего такого, что происходит обычно в романах. И даже то, что в декорациях здесь — Ирландия начала шестидесятых, с вечным противостоянием католиков и протестантов, с профсоюзным движением, со стрельбой по демонстрантам и, фактически, с вялотекущей гражданской войной, кажется, не добавляет роману драйва.
Это спокойное, грустное повествование, без крутых поворотов и приключений, но с глубоким вовлечением читателя в жизнь, в быт и в чувства героини.

Итак, мы наблюдаем за недавно овдовевшей женщиной, лет сорока пяти, с четырьмя детьми и множеством родственников и друзей семьи. мы чувствуем её боль и растерянность, желание спрятаться ото всех, и возросшее беспокойство за детей.

……………………………………Читать дальше …

Американские горки английской Реставрации

Йен Пирс. Перст указующий

Книга огромна, и нужно терпение, чтобы её прочесть, но оно того стоит. Чтение действительно местами утомляет, но как в американских горках, после медленных участков — крутые повороты и неожиданные подёмы на огромную высоту, со стремительными спусками вызывают восторг и захватывают дух.

Вместе с этим, помимо сюжетных виражей автор такие дебри человеческих душ раскапывает, что страшно и душно становится читателю.

Никакой подлец не считает себя подлецом, никакой убийца искренне не назовёт себя злодеем, и чем глубже человеческое падение, тем выше его мотивы. «Перст указующий» рассказывает про Иуду, показывает нам его с разных ракурсов, дух его — в разных людях. «Перст указующий» — это глубочайшее исследование психологии предателя, и это исследование неутешительно: Иуда не откликнется на своё имя, когда вы его так назовёте, он вместе со всеми будет проклинать апостола, предавшего Христа, он пожертвует многим, и может быть жизнью (чужими уж точно но может быть и своей) ради справедливости и истины, жаль только совершенно непонятно, как избавиться от него, как перестать быть им?

……………………………………Читать дальше …

Бегущая через поле к подругам Джейн

Люси Уорсли. В гостях у Джейн Остин

Как писать великие романы тайком, оставаясь для самых близких тебе людей прежде всего домохозяйкой, дочерью и сестрой или тётей? Как сочинять романы, оканчивающиеся удачным замужеством, но в собственной жизни не пережить ни замужества, ни, по всей вероятности, близости с мужчиной? Как, будучи родной сестрой крупного магната-землевладельца, прожить жизнь в бедности? А как быть новатором в литературе и получить положительную рецензию от сэра Вальтера Скотта? Познакомиться с принцем Уэльским? Издать «женский роман» в военном издательстве? — для этого надо быть Джейн Остин — великой романисткой, любящей сестрой, заботливой тётей и просто красавицей.

До этой биографии я прочитал только один роман Джейн Остин, «Гордость и предубеждение», и многое стало мне в нём понятнее. Я думаю, что Джейн Остин изобразила в романе себя и свою семью, моделируя вымышленные обстоятельства для реальных личностей. Она прожила в романе часть ещё одной своей жизни, и сделала то, чего не получила в жизни фактической: вышла замуж сама и порадовалась удачному замужеству своей сестры. В конце книги имеется интересный образ: в сороковые годы пожилая дама вспомнила, как её бабушка в детстве слышала взрослых, рассказывающих о Джейн, бегущей по полю к подругам. Наверно это самое удачное изображение автора «Гордости и предубеждения», рассказавшей в романе о себе.

……………………………………Читать дальше …

Где «чинят» работников «комбината»?

Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом

Сорок мужчин в больнице для душевнобольных. «Овощи», не способные передвигаться и даже есть самостоятельно, «хроники», которые, вероятно, уже не выйдут из этого заведения и «острые» — те, кто должны быть «починены», и возвращены обществу. Если острого починить простыми методами не получается, его пошлют «на правёж в главный корпус, и там ему капитально переберут мозги, чтобы не барахлили».
Люди лечатся изо всех сил, о чём свидетельствует медная табличка: «Поздравляем отделение, обходящееся наименьшим количеством персонала». И они стараются: соблюдают идиотские правила, стучат друг на друга, активно участвуют в сеансах групповой терапии, превращающиеся в акты массовой травли. И всё до тех пор, пока в их компании не оказывается направленный в больницу по решению суда «психопат» Макмерфи, который делает удивительное открытие: «Я удивляюсь, до чего вы все нормальные…»

……………………………………Читать дальше …

Тернистая дорога под венец

Джейн Остен. Гордость и предубеждение

Стыдно было не познакомиться с этим культовым романом раньше, но стесняясь таскать по метро женский роман — взялся читать его пока был на больничном. Тоже, в каком-то смысле, гордость и предубеждение, на этот раз мои собственные. Параллельно начал смотреть вместе с женой шестисерийную экранизацию, и это доставило ей (да и мне, честно говоря) большое удовольствие.

О чём же роман?

«Гордость и предубеждение» рассказывает о семье с пятью дочерьми, без наследника-мужчины, что грозит потерей имения после смерти отца. Наследником имения оказывается племянник — для семьи человек далёкий и неприятный. Причина ожидаемого перехода имения в том, что отец семейства — дворянин, а мать — из торговцев, что потребовало заключения брачного контракта. Но возможно бОльшая проблема для семьи в том, что отец считает мать и трёх младших дочерей глупыми и открыто потешается над ними. Да, он умён и благороден. Он любит двух старших дочерей и нуждается в их обществе. Но его часть вины в проблемах семьи не маленькая. Сначала казалось, что это автор так видит нормальное поведение умного человека среди людей, чей интеллектуальный уровень и запросы он значительно превосходит: ирония и устраннние от активного участия, бегство в тишину библиотеки. Но к концу книги становится понятно, что автор не считает такое поведение правильным, и глава семьи расплачивается за свою пассивность кризисами в своей семье.

……………………………………Читать дальше …

Инвалиды как супергерои

Мариам Петросян и «Дом в котором…»

Только не останавливайтесь на первой главе! Не знаю, что побудило меня возвратиться и читать дальше. Я не понимал, зачем мне это надо? Какие-то инвалиды в унылом интернате, какие-то странные клички у всех, включая директора, какие-то разборки в духе комсомольских собраний тридцатых годов. Что это?

Но книга приняла меня в себя как Дом, и я чувствовал себя частью стаи, и жил в Доме, и боялся выпуска, нехотя и с опаской выныривал в «наружность», тосковал, разгадывал намёки и воспринимал странности окружающих как что-то естественное. Как все в Доме. Учился у старших и уважал вожаков.

Да, Дом может учить. Прочитав роман уже не будешь прежним. Но никаких нотаций, а только непростая жизнь в стае, увиденная глазами «состайников».

Как-то встретился мне негодующий комментарий: «в этой книге инвалиды какие-то ненастоящие!» Да, не настоящие. Они придуманные. Это всё вообще не про инвалидов. Это про супергероев. В них что-то от нас. А в нас не хватает, причём остро не хватает чего-то, что есть у них. Не в каждом. У каждого что-то своё, какая-то странность, и потребность в чьей-то помощи, и у того кто может — желание помочь. Их странности и причуды становятся чертами характера, и как-то привыкаешь к тому что люди действительно такие разные, и самое ценное у каждого спрятано глубоко внутри.
Немножко скажу о чём книга, что происходит в Доме. Там живут и учатся инвалиды, самые разные, они распределены по группам, которые называют стаями. В стаях есть вожаки. Есть «Неразумные», есть неходящие — колясочники, один из главных героев — без рук, другой главный герой, и вообще, как иногда говорят, «хозяин Дома» — слепой. Но не попадайтесь «под горячую руку» слепому и безрукому… Хотя драк в Доме не мало, «Дом» не про драки.

……………………………………Читать дальше …

Предотвратить убийство Кеннеди и разрушить мир

Стивен Кинг. 11/22/63

Книга-бомба, книга-приключение, книга-страсть. Немного книга-нравоучение (если можно признать нравоучением книгу, содержащую столько откровенных сцен и ругательств) и сентиментальный вздох по прошлому. Но прошлое не хочет меняться, о чём мы узнаём из этой книги, оно не зависит от будущего, как бы нам ни хотелось что-нибудь исправить, а вот от чего оно действительно зависит — так это от ещё более раннего прошлого, от детских травм, от семейного психологического насилия.

11/22/63 о насилии и травмах. О том, как насилие возвращается, продолжающаяся «история со шваброй» просто гениальна и вот уже оказывается, что ложь во благо разрушительна, и боль причиняют не только отъявленные злодеи и психопаты. О том, как трусливо лицемерие, как отвратительно оправдание несправедливости высокими идеалами.

Но ещё, и наверно, в первую очередь, 11/22/63 о любви. И о музыке, и о танцах, о преподавании и писательстве, о том, какими прекрасными и ужасными были пятидесятые годы двадцатого века. И да, это совсем не «ужастик», хотя, не обошлось без того, чтобы раскроить молотком кому-нибудь череп.

Интересно, что Кинг разграничивает вожделение и любовь, «для влюблённых оспины — что ямочки на щеках», и не только оспины, но и шрамы, и седина. Пожилой, любящий свою Тобиту Стивен уже прекрасно знает, что любовь не боится старости.

Уверен, что Кинг писал о себе: это он, Кинг так любит преподавание и школьные постановки, музыку и танцы, это он так ценит дружбу, заботу и искренние отношения; ему, автору и человеку интересны люди и автомобили, причины человеческих поступков и глобальных исторических событий.

Мне понравилось. Я впечатлён. Это как торнадо, которое захватывает и кружит, а потом оказывается не торнадо, а вальсом, но продолжает кружить и тогда, когда партнёры уже откланялись и пора расходиться, всё ещё кружит и не оставляет, как всякое гениальное произведение.

Опубликовано мной 13.03.2019 в https://www.livelib.ru/reader/EvgenyKaidalov/reviews

Праздник непослушания

Уильям Голдинг. Повелитель мух

Маленькая книжечка о детях, предоставленных самим себе. Это такой жёсткий и короткий разговор на тему «праздника непослушания», когда взрослых совсем-совсем нет, электронных игрушек ещё не изобрели, есть остров, немножко оружия (один или два ножа и самодельные копья), вдоволь фруктов, пасущиеся, непуганные свиньи и бескрайнее море вокруг.

Длинным разговор быть и не может, вопрос исчерпывается сам собой. Для минимизации случайных помех в этом эксперименте «британского учёного» девочки также отсутствуют.
Да, Голдинг — не вполне «британский учёный», он британский учитель, что приближает его к объекту исследования, и делает результат достовернее. Но ведь и настоящий объект исследования не дети, а общество. Кстати, Википедия говорит, что в Оксфорде Голдинг изучал первобытные общества.

……………………………………Читать дальше …

Евангелие от Стивена Кинга

Стивен Кинг и «Зелёная миля»

Что чувствует человек, приговорённый к смерти? О чём он думает, когда сидит в камере смертников? А когда садится на электрический стул? А как живёт, о чём переживает человек, охраняющий смертников, и приводящий приговоры в исполнение? Все эти вопросы кажутся жутко волнующими, и возможно, лишь интерес к ним заставил Автора начать писать Зелёную милю, но по мере прохождения её, на первый план выходят вопросы добра и зла, теодицеи (философского вопроса о причинах существования зла в мире, сотворённом благим и всемогущим Богом), дружбы, мужества, любви и милосердия.

……………………………………Читать дальше …

Ловец на хлебном поле

Сэлинджер. Портрет читателя в молодости.

В моей культурной программе существовал пробел, масштабов и сущности которого я не понимал. Знал только, что есть такое имя — Сэлинджер, и есть такой роман «Над пропастью во ржи», который обязательно нужно прочесть, потому что все прочитали, а я — нет.

Итак, после записи подкаста о Мастере и Маргарите с журналистом, книжным обозревателем и преподавателем литературы Игорем Поповым, созрело решение говорить с ним же иногда в подкастах о культовых книгах, и следующей из них (не спрашивайте почему, сам не понимаю) я предложил «Над пропастью во ржи». Чтож, пробел надо заполнять, я купил современный перевод этой книги, выполненный Максом Немцовым, в его редакции он называется «Ловец на хлебном поле», и поначалу был сильно удивлён стилем, и предметом повествования. Кроме того, что это «роман о бунтующих подростках» (что, кстати, не соответствует истине) об этой книге я ничего не знал. Ну так вот. Это в основном монолог (внутренний, то есть мысли, общение с внутренним собеседником) молодого человека, отчисленного из старшей школы за низкую успеваемость. Диалоги и события становятся частью этого монолога, мы как-бы видим всё глазами персонажа-рассказчика. Небольшой объём, в который уместилось несколько дней из жизни и несколько воспоминаний.

……………………………………Читать дальше …