Аудио

Новая страница в церковной истории и новые вызовы. Христианство сильно изменилось и само начало осознавать свои изменения, задаваясь вопросом: «А так ли жили и верили Христос, Апостолы и первые христиане?» А в это же время начинает своё шествие по миру и свои завоевания новая религия — Ислам. Иконоборческое движение, о котором мы говорим в этом выпуске, очевидно связано с нетерпимостью к религиозным изображениям в Исламе. Начинается эпоха противостояния и диалога двух религий, мировоззрений и стилей жизни. Мы говорим о том, как в Христианстве понималось иконопочитание, какая аргументация выдвигалась иконоборцами и иконопочитателями. Этим выпуском мы завершаем цикл бесед по истории Ранней Церкви.

Казалось, Халкидонское вероопределение должно было примирить несогласных и затушить богословские споры, но христианский Восток бушевал ещё два столетия, а последующие, Пятый и Шестой Вселенские Соборы, по нашему мнению, «выполняли тонкую настройку», что показало скорее пределы человеческих способностей к постижению Бога, нежели какие-то стороны божественной природы или Божьего плана спасения. Но если и может показаться, будто богословы на рубеже античной эпохи и начала Средневековья только и делали, что спорили об отвлечённых материях, то в личности Августина мы встречаем как проницательного богослова и писателя, так и ищущего Бога, рефлексирующего мистика, да и просто — христианина с потрясающей историей духовного поиска

Богословие боговоплощения — это «Халкидонское» богословие, выраженное четырьмя отрицаниями: «неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо», но, чтобы понять их — нужно вникнуть в те ереси, через которые прошла ранняя Церковь, поскольку и сама Церковь смогла прийти к пониманию, осмысливая и отталкиваясь от докетизма, арианства, аполлинарианства, несторианства и монофизитства. И хотя Вселенские Соборы не стали образцовыми богословскими заседаниями, они пришли к богословским открытиям, которые остаются важными и для современного Христианства. А ещё, в этом выпуске мы поговорили об Иоанне Златоусте, о борьбе за Константинополь между Антиохийской и Александрийской кафедрами, и о разделении Империи и Церкви на Восток и Запад, которое к пятому веку стало уже вполне очевидным

Восток бурлит богословскими спорами, римские императоры пытаются направлять богословие Церкви как сами считают нужным, чтобы восстановить церковное единство или даже разрушить Церковь. В череде соборов и в борьбе партий Церковь сперва возвращается снова к Никейскому богословию, а затем и превосходит его в Никео-Цареградском Символе веры. А мы, Евгений Кайдалов и Олег Комраков, рассуждаем об этом и о многом другом: о «Великих Каппадокийцах» и о Феодосии Великом, о спорах с аномеями-евномианами и о «вселенском соборе», который так и не стал им. Ну и конечно же, мы говорим о Втором Вселенском Соборе, который всего лишь официально подтвердил богословие Никейского Собора, но ещё, вероятно он же стал источником обретённого позже самого главного Символа веры Вселенской Церкви.

Личность императора Константина Великого воспринимается неоднозначно. Подчинил ли он Церковь государственной власти, смешал ли он веру в Христа с культом Непобедимого Солнца или стал другом и защитником Церкви? Был ли сам Константин верующим человеком и какие слова хотел услышать о себе в празднование тридцатилетнего юбилея своего правления? Как Церковь восприняла Арианскую ересь и почему арианство оказалось неприемлемым для христианской веры? Об этом и о многом другом мы продолжаем беседовать с Олегом Комраковым

Мы продолжаем беседовать с Олегом Комраковым об истории раннего Христианства, и на этот раз мы говорим о важнейшем процессе, происходившем в ранней Церкви — о формировании канона Нового Завета, состоящего из двадцати семи отдельных небольших книг: четырёх Евангелий, Деяний апостолов, апостольских посланий и книги Откровения. Как христиане поняли, что является наиболее авторитетным источником христианского исповедания, как смогли отделить эти книги от многочисленных книг раннехристианских авторов, и какую роль в этом сыграли ереси и расколы?